Корона Всевластия. Татьяна Форш

я переехал всего семь лет назад, когда ты была еще совсем маленькой.

      – А что с ними случилось? – Она уже забыла про яичницу и смотрела на меня с нескрываемым любопытством.

      Я пожал плечами:

      – Авария. Отец не справился с управлением на обледенелой дороге. Я был в тот миг с ними и почему-то выжил.

      Усмешка дернула мои губы, превращая лицо в гримасу. Я помнил этот день. Этот миг. А еще я помнил тот грузовик, что в одночасье изменил мою жизнь. И хотя мне никто не верил, я знал, что это не галлюцинация, не выплеск эмоций, не попытка уйти от реальности. Эта машина – единственная виновница аварии, возникшая из ниоткуда и исчезнувшая в никуда – не была плодом отравленного страхом сознания. Она стала причиной смерти моих родителей, оставив на месте аварии лишь месиво из плоти и железа. В хрониках потом удивлялись тому, как шестилетний ребенок смог выжить и не сгореть в случившемся после этого пожаре.

      Девчонка, словно не замечая моего настроения, придвинула к себе рамку и принялась задумчиво разглядывать снимок.

      Я поднялся и, подцепив сковороду, брякнул ее на стол. Хм, яичница в африканском стиле, но, думаю, еще сгодится для переваривания моим желудком.

      – Ты очень похож на отца. – Голосок Ленки вывел меня из задумчивого похрустывания угольками. Она побуравила меня внимательным взглядом и наконец поставила рамку на стол. – Такие же яркие черты лица. Прямой нос… Губы… Вот только глаза, наверное, больше мамины? Зеленовато-карие.

      – Это потому, что я сегодня почти не спал. А так они у меня зеленые. Без серо-бурых примесей. – Я отодвинул сковороду и взглянул на часы. – Уже почти десять утра. Не хочешь позвонить матери?

      – Ты меня выгоняешь? – Девчонка с вызовом поднялась, но перечить не стала и послушно подошла к телефону.

      – Просто хочу спать. – Ох уж эти мне подростки. До сих пор вспоминаю этот возраст с ужасом.

      Ленка обиженно фыркнула, поднесла к уху трубку, сосредоточенно вслушиваясь в гудки, и недовольно затарахтела:

      – Ма, ну ты скоро? Вообще-то я тут под дверями сижу, тебя жду… А? Ага… А-а-а, ну ладно. Угу… Ага… Ну конечно, я же не такая легкомысленная, как ты!

      Я ухмыльнулся и вышел в коридор. Н-да, стараниями Леночки изначального бедлама уже почти не было, и все же что-то неуютное, колющее прямо в самое сердце витало в воздухе, делая родную квартиру чужой и заброшенной.

      В комнату я вошел с опаской и огляделся, словно надеясь застать вора за стареньким диванчиком или на балконе. Что же им было нужно? Деньги? Возможно… И тут забредшая мне в голову догадка заставила меня стремительно подойти к шифоньеру. Вытащив с антресоли стопку старой одежды, я выудил из кармана потрепанной куртки деньги, оставшиеся на черный день, пластиковую карточку и облегченно выдохнул, нащупав холодный металл кольца. Возможно, воры искали именно это?

      Бабушка отдала мне эту карточку и серебряный перстень с черным камнем в день моего восемнадцатилетия – все, что мне досталось от родителей. На карточке лежали деньги. Много денег. Узнать точную сумму я не смог, счет, с которого переводились деньги,