Керенский. Николай Королев

смерть на эшафоте. Если в ней возникнет такая нужда. Не успев осознать себя первой дамой Российского государства, как вот уже подоспел этот уход в неизвестность. Уход от людей, от общества. От этого порога путь пролегает только в одну сторону – на чужбину. Туда, где вместо привычной жизни – скитания, где над тобой будет довлеть боязнь назваться своим именем. Где вместо жизни в аристократическом раю могут встретиться неудобства и лишения. Даже отчуждение и нелюбовь. В своем Отечестве тоже не сладко оставаться. Постоянно оглядываться. Жить ожиданием чего-то еще более худшего.

      Александр Федорович трепетно относился к своим ближним, как он любил говорить, самым родным человечкам. Вместе с Ольгой, Олей создавал в семье уют и покой. Хотя это было порой и не очень просто. Его государственная деятельность, широкий размах общений в своем кругу, необходимость всегда быть на виду, все это создавало невидимую преграду между ним и Олей. Невидимую вуаль, какой на самом деле не существовало, видела только она одна. Сердце любящей жены смущало ее ум: в том обществе, в котором вращается Александр, не могли не быть женщины. Знатные, красивые. Ищушие наслаждений. А это… Ольга Львовна знала и другое – Керенский в том кругу заметнее и представительнее многих, галантнее всех. Он молод, в самом расцвете сил. Там он как на смотринах. Его не могут не выбирать, не расплываться в симпатиях и комплиментах перед ним. Не мужчины ведь только на это способны? Ой, как это плохо для него, надо бы помочь ему, но каким образом. У слабой женщины и оружие слабое – чары всего лишь. Да любовь в придачу.

      Ольга Львовна чувствовала свою беспомощность перед мужем. Для нее Александр был полнейшей загадкой, непредсказуемым человеком. Перемены настроения в нем происходили мгновенно. Казалось, он кипит внутри себя, думает одно, а делает другое. В бытность свою адвокатом он загорался новым делом, минутой же ранее отвергал это дело, как не интересное ему. Видеть перспективу вот что было главным для него. Но мысленно, измерив даль, и все зигзаги в этой дали, сам творец ее уже не мог отступиться от нее, не отвернуть, не изменить. Кремневая твердость характера стоять на своем присуща, казалось, только ему, Александру Керенскому. В этом качестве ему завидовали министры Правительства. Благодаря целеустремленности и цельности врожденной натуры, неуступчивости характера и были взяты в жизни те блага, которыми владел Министр-Председатель, и которых он должен лишиться с часу на час.

      Как супруг и отец Александр Федорович, предвидя этот момент, позаботился о будущем семьи. Супруга с детьми пока останется в квартире в этом доходном доме на Тверской.

      Расставание отсчитывало последние минуты. Олег и Глеб, потупив головки, приблизились к взрослым, еще не зная как это надо делать прощаться с отцом. Родитель легко подхватил на руки, будто совсем невесомых детей, приник к ним грудью, дыша их дыханием, и их тонкие трепетные ручонки обвили его шею. Как в этот миг не задохнуться от глубины нахлынувших чувств, от невыносимой боли в груди. Вот оно родное тепло,