Шаг вперёд, два назад. Николай Асламов

меня госпожой, Вальтер, – внезапно сказала она. – Мы ведь…

      – Мама, мама, я правильно сорвал? – подбежал, шурша травой, Томас.

      – Конечно, милый! – произнесла Эльза, и в ее голосе было столько тепла и ласки, что мальчик наверняка просиял. – Только мы это в другой пучок положим!

* * *

      Музыкант сидел на стуле с запрокинутой назад головой, боясь даже шелохнуться. Острое лезвие, неприятно щекотавшее подрагивающий кадык, упиралось ему в горло.

      – Еще чуть-чуть, и станешь на человека похож! – подбодрила Эльза, орудовавшая бритвой, как заправский цирюльник. Вообще, Вальтер в руки к цирюльнику раньше не попадал, но думал, что разница невелика. Слепому бродяге всегда было не до внешности, а поросль на подбородке и щеках ему и вовсе не вредила, но Эльза почему-то думала иначе. Сначала волосы немного подровняла, а теперь, намылив ему щеки, уверенными движениями очищала подбородок и щеки от мужской поросли.

      – Ох, дружище, не жилец ты больше! – зловещим тоном произнес Йост, наблюдавший за процессом бритья с самого начала. – Вон она как молодо выглядит, наверняка в людской крови купается! Сейчас один взмах – и будет вся мокрая, липкая и красная с головы до ног!

      – Побойся Бога, Йост! – укоризненно произнес музыкант, но рука травницы, как нарочно, дернулась. Сбоку, прямо под выпирающей косточкой челюсти, защипало.

      Эльза чертыхнулась.

      – Вот, о чем я говорил? – радостно завопил шут. – Попомни мои слова, дружище, сведет она тебя в могилу, даже не пикнешь!

      – На, промокни! – с досадой буркнула травница, подавая Вальтеру влажную тряпицу. – Я в дом.

      Бритье организовали во дворе, где света было больше. Вальтер сидел верхом на перевернутой кадушке, а шут, как всегда, бил баклуши и болтал без умолку. От работы он все эти дни уверенно отлынивал, прямые поручения игнорировал. Правда, есть за все время он ни разу не попросил, питаясь только тем, что приносил ему Вальтер, а когда травница намекнула, что не за просто так предоставила Йосту крышу над головой, он и вовсе перестал ночевать, изредка появляясь, когда вздумается.

      – Зачем ты ее дразнишь? – укоризненно спросил Вальтер, услышав, как Эльза захлопнула за собой дверь. – Ты же видишь, что ей неприятны твои намеки!

      – А что я такого сказал? – парировал Йост. – Вся деревня ее за глаза ведьмой называет.

      – Она не ведьма! – отрезал музыкант.

      – С чего ты взял? – не сдавался шут. – Чтобы это заявлять, ты должен знать обо всех ее поступках, а чтобы доказать обратное, достаточно всего лишь одного случая колдовства! Поинтересуйся, например, куда она мужа своего дела! И был ли он у нее вообще!

      Вальтер несколько раз ловил себя на мысли, что хочет задать этот вопрос, но всякий раз не решался, надеясь, что когда-нибудь Эльза сама откроет ему сердце.

      – Есть такие вещи, Йост, – вздохнул он, – о которых лучше и вовсе не знать.

      – Предпочитаешь