Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник). Джозеф Джефферсон Фарджон

профаном, сумею определить происхождение вазы, то он поймет, что вчера я подслушивал под дверью!»

      – Индия? – произнес Джон.

      Лорд Эйвлинг не стал скрывать облегчения: впервые за последние несколько часов он рассмеялся.

      – Нет, Китай! Династия Хань, возраст – две тысячи лет. Что ж, мне пора идти переодеваться.

      Он повернулся – и вздрогнул. Появление в двери Лестера Пратта не должно было его потрясти, если бы не облик художника: грязные брюки, порванный правый рукав, всклокоченные волосы… Джон и Эйвлинг замерли, причем не от вида его одежды, а от выражения глаз.

      – Что-нибудь случилось? – резко спросил его лорд Эйвлинг.

      – Теперь дело не просто в мертвой собаке. Там труп, – ответил Пратт.

      – Господи! – вскрикнул лорд Эйвлинг.

      – Мертвее не бывает, – продолжил Пратт. – Но все равно нужно послать за врачом для подтверждения очевидного. Позвонить доктору Падроу?

      – Да! То есть нет, я сам! Да подождите вы! Где он? Кто его обнаружил?

      – Он в лесочке на дне оврага.

      – Это вы его нашли? – спросил лорд Эйвлинг, разглядывая одежду художника.

      – При помощи Балтина.

      – Вы туда упали? – Пратт не ответил. Джон пристально посмотрел на него. – Вы знаете, кто он?

      – Не из числа ваших гостей. Но… – Пратт замолчал.

      – Прошу вас, продолжайте! – взмолился лорд Эйвлинг.

      – По мнению Балтина, трое ваших гостей могли бы опознать его.

      – Кто же?

      – Можно предоставить ответ Балтину?

      – Где он?

      – В овраге. Он сказал, что посидит там, пока я схожу сюда.

      Лорд Эйвлинг кивнул и покинул комнату. Какое-то время Пратт и Джон молчали, потом Джон вздохнул:

      – Неприятная история!

      – Очень! – согласился Пратт.

      – По-моему, после моего появления здесь начались беды.

      – Вы не виноваты. Беды должны были начаться.

      – Неужели?

      Пратт пожал плечами. Из холла донесся голос лорда Эйвлинга, звонившего по телефону.

      – Если попытаться как-то это понять, хотя все попытки будут бессмысленны, то беды продолжатся, – заметил Пратт, доставая портсигар. – Сигарету?

      – Благодарю.

      Они закурили, и Пратт продолжил:

      – Я художник, мистер Фосс, и мои полотна не нравятся чувствительным людям, потому что я заглядываю под кожу и изображаю то, что там вижу.

      – Мы не просто скелеты, – сказал Джон.

      – Вы озвучили прискорбную истину. Скелеты – это кости, и если их не трогать, то они безвредны. Я не виноват в смерти нашего друга там, в овраге, живым я его никогда не видел, но хватило бы одного поворота колеса Фортуны, чтобы вздернуть меня за убийство. – Джон смотрел на него во все глаза. – Конечно, я сопротивлялся бы, но, знаете, мне было бы даже забавно. Как сказал Бернард Шоу, все мы рождены под смертным приговором, а когда он будет приведен в действие и как – мелкие подробности.

      – Может, объясните подробнее?

      – Нет. – Пратт улыбнулся. – А впрочем, попытаюсь.

      – Как