Китай-город. Петр Боборыкин

как он делал только перед немногими женщинами. – Смотрю, ваша коляска. Спрашиваю. Анна Серафимовна одна в амбаре, а Виктора Мироновича нет… Вы заняты? Не мешаю?..

      От его голоса она заметно оживилась. В нем было что-то такое, что действовало на нее совсем особенно. Перед ним она редко совестилась своего звания; но зато ей хочется быть «выше» этого звания, чтобы он видел в ней «человека», а не «кумушку», как Виктор Миронович. И, кажется, Палтусов так и начинает на нее смотреть. Его наружность она находила резкой противоположностью фигуре и лицу мужа. Ей нравился его склад, рост, выражение глаз, голос, манера говорить и держать себя… Он – «из господ», с воспитаньем, везде принят, служил в кавалерии и лекции слушал, а не пренебрегает бывать в купеческих домах. И держится не как барин, спустившийся до купцов; во все он входит, обо всем обстоятельно расспросит, чрезвычайно прост, никогда не скажет ни одной банальной любезности. С Виктором Миронычем сухо вежлив. Ни разу у него не ужинал. Ему не надо ни его сигар, ни его шампанского. Такого «барина» она бы пригласила к себе в директоры фабрики, если б он был техник. Только она минутами не то боится его, не то в чем-то как будто подозревает.

      – Мешаете? – переспросила она. – Ничуть!

      – Рассматриваете товар?

      – Да, надо…

      Она пошла к лестнице и его пригласила рукой. Приказчики враз поклонились.

      – Сами хозяйничать надумали? – говорил ей вслед Палтусов.

      – Фабрикой… своей… я давно занимаюсь, а вот теперь…

      Она остановилась на лестнице двумя ступеньками ниже его и обернулась, глядя на него снизу вверх.

      – Супруг уехал?

      – Уезжает.

      – Надолго?

      – Не знаю. Чай, на всю зиму.

      Ее приволжское «чай» немного резнуло его ухо, но тотчас же и понравилось ему. Голова Анны Серафимовны с широкими прядями волос, блеск глаз и стройность стана – все это окинул он одним взглядом и остался доволен. Но цвет платья он нашел «купецким». Она подумала то же самое и в одну с ним минуту и опять смутилась. Ей стало нестерпимо досадно на это глупое, тяжелое да вдобавок еще очень дорогое платье.

      – Не угодно ли чаю? – спросила она, стараясь улыбнуться, у дверей хозяйского отделения.

      – Не откажусь, если есть.

      – Сейчас… Максим Трифоныч, – кивнула она в сторону конторщика.

      Палтусов вошел за нею.

      – Вы, значит, берете на себя все дело? – сказал он ей тоном утвердительного вопроса.

      – Как это вы догадались?

      – Догадался. И очень рад.

      Они присели на диван, налево от входа.

      – Виктор Мироныч, – начал он, – не деловой человек. У него тоска по… бульварам.

      Палтусов рассмеялся. Ей понравилось, что он говорит про ее мужа в тоне приличной шутки, хотя и давно раскусил его. Так она желала бы, чтоб в ее присутствии все говорили о Станицыне, пока она считается его женой.

      – Да, – спокойно сказала Анна Серафимовна.

      Незаметно Палтусов взял ее за руку и почтительно пожал.

      – Хороший вы человек! – тихо вымолвил он и поглядел ей в глаза