Китай-город. Петр Боборыкин

банковых юрисконсультов. Я ему завтра покажу, нарочно заеду. Так вы, – он начал говорить тихо, – пенсиончик супругу-то положили?..

      Они оба расхохотались.

      – А за пазухой надо сотни тысяч держать!

      – Да я так и буду готовиться, Ермил Фомич.

      – Пожалуй, и не хватит!..

      Он ее жалел. С «дамами» Безрукавкин всегда бывал любезен, но Анну Серафимовну отличал особенно. Его влекли к ней, кроме наружности, ее деловая натура и «истовый» вид, умение держать себя. И по части «вопросов» можно с ней пройтись. Серьезные книжки любит читать, статейку ей укажешь – непременно прочтет, слушает его почтительно, спорит мало и, если с чем не согласна, возражает умно. Не раз и он жалел: почему не пришло ему на мысль присвататься к ней десять лет тому назад? Очень уж он сжился с своей холостой свободой. Все говорил: «Так-то лучше», да и не взвиделся, как пятьдесят семь годков стукнуло.

      Анна Серафимовна встала и посмотрела, который час. Пора на обед к тетке. Ермил Фомич протянул ей обе руки и задержал ее еще минуты на две в гостиной.

      – Когда же мы сядем рядком, – спросил он, – да потолкуем ладком?

      – Забываете меня, заехали бы когда-нибудь. Я вечера все дома сижу.

      – Какова статейка-то в последнем номере, а?

      Они перешли в его библиотеку.

      – Не читала еще.

      – А-а! Прочтите! Знамение времени! Вы раскусите, чем пахнет! Есть что-то такое, как бы это сказать… Протестация. Пришел конец нашему квасу-то. Мы шапками закидаем! Мы да мы! А вся Европа нам фигу кажет…

      Безрукавкин быстро подошел к письменному столу и взял книгу журнала. Она была развернута. Он надел было очки и собрался прочитать Анне Серафимовне целую страницу.

      «Батюшки!» – испугалась она и начала отступать к двери.

      – Торопитесь? – спросил он с книжкой в руке.

      – Да, извините, Ермил Фомич, спешу.

      – Жаль, а тут вот есть одно выражение. Так у нас еще не писали. Я боялся – остановка будет месяца на четыре, однако до сих пор Бог миловал…

      – Вот вы какой!.. – пошутила она.

      – Я такой!.. Это точно. Из старых западников… У меня какие друзья-то были? Кто мне дорогу-то указал?.. Храни, мол, Ермил, наши… как бы это сказать… инструкции. Я и храню! Перед Европой я не кичусь! Наука…

      Он не докончил и подбежал к этажерке с книгами.

      – Эту вещицу не видали?

      Глаза его заблестели, когда он поднес брошюру к лицу Анны Серафимовны. Она прочла заглавие.

      – Интересно? – спросила она боязливым звуком. Ермил Фомич оглянул комнату и продолжал шепотом и немного в нос:

      – Я, вы знаете, этих господ не признаю. Они чрез край хватили… Додумались до того, что наука, говорят, барское дело!.. Каково? Наука! А что бы мы без нее были?.. Зулусы или, как их еще… вот что теперь Станлей, американец, посещает… А есть два-три места… мое почтение! Я отметил красным карандашом.

      Анна Серафимовна стояла уже в дверях передней.

      – Ах да! Вам к спеху… Не хотите ли просмотреть брошюру?

      – Боюсь, Ермил Фомич!

      – Вы-то?.. Да вы смелее любого из нас.

      – Где уж! Дай