Секунд-ротмистр. Александр Смирнов

железо имею в виду?

      – Э боярин, хоть что спрашивай, а секрет я тебе не скажу.

      – Да ладно тебе Емельян, я ж пошутил.

      – Пошутил?

      – Пошутил.

      – Ну, раз пошутил, то буди своего приятеля, я уж поесть вам приготовил.

      Сашков проснулся сразу же, как только Федор тихонечко стащил с него покрывало. Открыл глаза и произнес:

      – О-о-о-о-о…

      – Сашка, ты же вроде вчера мало пил.

      – А водке все равно мало или много, – проговорил Емельян, – она у князя такая. Выпьешь ведро, голова болит, чарку выпьешь – все равно болит.

      Приятели спрыгнули с печи. В костюмах, видно кузнец побоялся их раздевать, вот только сапоги стянул, да парики на лавку положил.

      – Ну, осмотрели город, – спросил Емеля, когда те сели за стол.

      – Осмотрели, – проговорил Федор, вынимая репу из котелка, – сегодня обратно в Санкт-Петербург, с отчетом.

      Емельян, покачал головой.

      – А я думал, на рыбалку вас сводить, – проговорил он и вышел из горницы.

      Вернулся, неся в руках две шпаги.

      – Вот забирайте.

      Александр взял шпагу в руку и помахал ей в воздухе. Изящно сделанная шпага, словно ничего не весила, и теперь даже складывалось такое впечатление, что клинок стал продолжением руки.

      – Очень хорошая шпага, – проговорил он.

      – Ага, – поддакнул Федька. – Ты, небось, и воеводе шпаги куешь?

      – А то. Может, господа потренироваться хотят?

      – А, что у тебя и рапиры есть?

      – А как им не быть! – ответил кузнец и подмигнул.

      Он вновь ушел и вернулся с двумя рапирами.

      – Я не собираюсь фехтовать в доме, – проговорил Сашков, пытаясь почувствовать, как хорошо сидит в его руке рапира.

      – Согласен, – поддержал его Меншиков.

      Втроем они вышли во двор. Солнце уже давно поднялось и с огромным рвением вступило в свои права, согревая Землю теплом.

      Приятели скинули мундиры, повесив их на кол, торчавший около крыльца. Оставшись в камзолах и белоснежных рубашках, встали в позицию, так чтобы солнечные лучи не мешали не одному из них.

      Стройный и жилистый Федор Меншиков, при его метре восемьдесят, имел преимущество в росте, перед Сашковым. К тому же он обладал уверенностью и тем опытом, который приобрел за месяц, проведенный в Ла-Рошели.

      У Сашкова такого опыта не было, но глаза его порой зажигались огнем, который лихорадочным румянцем играл на его скулах.

      С рапирой в руках Федор, загоревшись таким увлекательным делом, преображался из простого изобретателя в проверенного боями воина. Каждый удар он сопровождал советом или упреком, но стремительность и пыл Александра иногда торжествовали, и Федька получал добрый удар прямо в грудь.

      Емельян пожирал глазами поединок, считая удары, наносимые острием рапиры.

      Когда же приятели закончили поединок, он сказал:

      – Александр попал семь раз, Федор – десять. Но по схватке