Секунд-ротмистр. Александр Смирнов

над протоптанной монахами тропинкой, медленно и неспешно, озираясь по сторонам, шли два молодых дворянина. Мужичок средних лет в белой рубашке с красной узорчатой каймой, вот уже минут пять наблюдал за этими двумя, пытаясь понять, отчего те шли со стороны рва и вала, отделявших город от помещичьих земель села Никольского. Обычно путешественники прибывали в город с севера или юга, а не как уж ни с запада, где хозяйничал Семен Георгиевич Буженина. Помещик лютый и не терпевший на своих землях посторонних. По отсутствию шпаг, что обычно болтались на поясе у дворян, можно было сделать вывод, что те все-таки были у помещика в гостях, и скорее всего, проигрались тому в карты.

      – Откуда будете, господа добрые? – полюбопытствовал он, когда те приблизились к нему.

      – Архитекторы мы, – проговорил Федор, – прибыли из самого Санкт-Петербурга. Присланы для изучения местности, с целью составления будущей карты города. Императрица желает, чтобы новые города не уступали в своей красоте столице, и не позорили бы Российскую империю в глазах дикой Европы.

      Мужичок улыбнулся, взглянул на толпу, что собралась у монастырских ворот, и произнес, прищуриваясь:

      – Мудрены речи твои, боярин. Откуда мне деревенщине не отесанному вас понять. А шпаги ваши где? Уж не уж-то их Никольскому помещику в карты проиграли?

      – Если бы, – проговорил Сашков: – Шпаги нами были утрачены в схватке с разбойниками несколько дней назад. А в картишки у нас никто не выигрывал.

      – Да, шалят разбойнички, шалят, – вновь вздохнул мужик и погладил свою покладистую черную бороду. – А что, правда, никто не выигрывал?

      – Хочешь сыграть? – Полюбопытствовал тут же Меншиков.

      – Да нет. Вот если бы вы одного местного помещика обыграли…

      – Увы, – проговорил Федор, – но мы сюда не играть пришли. Срок нам дали всего несколько дней. Велено составить план, а затем отплыть на лодке, что стоит чуть ниже по течению. Нужно доставить в Московское картографическое общество, а уж оттуда самой государыне.

      Сашков взглянул на товарища. Он не предполагал, что Федька умеет так складно врать.

      – Не подскажешь ли любезнейший, – обратился к крестьянину Александр, – где бы мы тут в вашем городе могли бы новые шпаги приобрести?

      – Отчего не подсказать у кузнеца.

      – Ясно, что у кузнеца, ну не у плотника же, – пошутил Федор, но мужик его не расслышал и сказал:

      – Так я местный кузнец и есть, – и он вновь погладил свою бороду, – только за каждую шпагу я беру пять копеек серебром.

      Федор протянул руку к кошельку, висевшему у него на поясе, и извлек оттуда трех рублевую купюру.

      – Э нет господа, я бумагу не беру, – произнес кузнец и замахал руками, – мне серебро подавай, или медь на худой конец, но не бумагу. Вы ее монахам отнесите те возьмут. А что может вам стоит поменять ее у них на серебро или медь. Давайте я провожу вас к отцу настоятелю.

      Перекрестившись,