Дачный сезон. Алексей Казарин

женщины; предсказания и сны случайные совпадения. Нам эти понятия прививались с детства.

      «Юные пионеры! К борьбе за дело Ленина Сталина будьте готовы!» торжественно призывали в школе. Затем комсомол, партия. И потому мы всегда были готовы отразить «мракобесие».

      Долго сохранялось у меня к церкви смешанное какое-то жалостливо-брезгливое чувство: с одной стороны жалость к ее прихожанам, приходящим сюда за помощью, так или иначе, как говорят «богом обиженные» (хотя Бог тут вроде и не причем); с другой к чему такое раболепие, идолопоклонство, не говоря уж об алчности ее священнослужителей.

      Нельзя было не замечать и благотворного влияния церкви на нравственность населения, проповедовавшей «моральный кодекс строителя коммунизма». Помню, с каким блаженным чувством мы, ребятишки, т.е. я и четыре моих сестренок, возвращались из церкви после обряда крещения (крестили нас в возрасте от 5 до 12 лет) купания и обтирания в освященной воде. Шли и чувствовали себя настоящими ангелами, познавшими нечто такое, после чего уже не мыслилось какое-либо озорство или неблаговидные поступки.

      Но даже самый большой авторитет моя мама, казалось, не верила в Бога. Рассказывала она, какие горячие диспуты проходили в Москве при больших столпотворениях между церковниками и просветработниками (среди которых были ученые, деятели культуры). На площадях, в театрах священнослужители своими проповедями доводили публику до слез и чаще выходили победителями. Но вот однажды, в соборе, на глазах честного народа известный своей добропорядочностью священник вдруг отрекся от церкви. Он вышел и вместо обычного богослужения и проповеди начал говорить о том, как горячо любил и обожал свою красавицу жену и детей, как постоянно молил Бога за их здоровье. Но вот случилось несчастье: в доме священника произошел пожар и вся семья в этом огне погибла.

      Люди! Нет у меня больше Бога!.. Не верю тебе!.. Будь ты проклят! обращаясь взором к небу, с гневом воскликнул он и тут же при этих словах сорвал с себя и начал неистово топтать ногами рясу…

      С тех пор мама ни разу в церковь не ходила, а попов презирала.

      «Посмотри, говорила она мне, какие они все жирные и обрюзглые…». Но всякий раз, как заслышит случайно по зарубежному радио церковное песнопение, у нее от воспоминаний детства навертывались слезы.

      Какой бы то ни было подходящей литературы на религиозно философские темы, атеистической, в тот период практически не существовало. Были у меня попытки почитать Библию, но эти книги хранились лишь у ветхих старушек, которые берегли их, как зеницу ока, в руки никому не давали. Признаюсь, и много позднее, как-то достав ее, я наткнулся в ней на довольно скучное, непонятное и, как мне казалось, примитивное повествование. Куда интереснее оказалась «Библия для верующих и неверующих», убеждающая своих читателей в абсурдности существования Бога.

      На фоне такой «идеологической» обработки возникали какие-то сомнения, но не было никакой веры. «Вот если бы Бог сам явился к людям или же