Жернова. 1918–1953. Книга вторая. Москва – Берлин – Березники. Виктор Мануйлов

откуда он взялся, этот ваш лидер?

      – Из Киева. Кстати сказать, его хорошо знает Каганович. Они то ли работали вместе, то ли встречались. Я узнала в деканате, что именно Каганович рекомендовал его принять в академию без экзаменов. Ты спроси у Лазарь Моисеича, он тебе скажет.

      – Спрошу. А ты понаблюдай за этим прохиндеем.

      – Почему же непременно прохиндеем, Иосиф? – обиделась Надежда Сергеевна.

      – Потому что этот твой Хрущев наверняка знает, что ты мне о его выступлении расскажешь. Может, не будь тебя, он был бы с «правыми». Уж больно долго он молчал, принюхивался да примеривался. Сейчас не сразу разберешь, кто искренний твой соратник, а кто просто ловкий приспособленец или – того хуже – замаскировавшийся враг. Таких надо проверять каленым железом, дорогая моя женушка, – усмехнулся Сталин, раскуривая трубку.

      – Да он, если хочешь знать, потомственный рабочий! – воскликнула в запальчивости Надежда Сергеевна. – И очень принципиальный товарищ. Да на него глянешь и сразу же поверишь, что это настоящий большевик-ленинец. Ты бы видел его! В потертом пиджачке, в косоворотке, в сапогах… А смотрит как! Смотрит с каким-то прямо-таки детским изумлением!

      – Это что же, он на тебя так смотрит? – спросил Сталин, и табачные его глаза пожелтели.

      – Да ты что, Иосиф! – возмутилась Надежда Сергеевна. – Мы с ним даже не знакомы и ни разу не разговаривали. Он на всех так смотрит. Очень искренний товарищ! И вообще: если никому не доверять, то обязательно останешься один. Людям надо верить, Иосиф, – вскинула она упрямый подбородок.

      – Людей надо проверять на деле, Надюха. И хватит об этом.

* * *

      – Говоришь, хороший работник?

      Сталин вприщур глянул на Кагановича, пошел к двери по ковровой дорожке, точно плыл в облаке дыма.

      – Во всяком случае, в Сталино он себя показал неплохо, – пожал Каганович плечами. – Промышленность там поднимали с его энергичным участием. А потом в Харькове и Киеве. Правда, за ним есть один грешок: в двадцать четвертом стоял на платформе Троцкого, но затем осознал свою ошибку, исправился и в дальнейшем твердо отстаивал линию Цэка.

      – Исправился, говоришь? Ну, если действительно так, то это не самое страшное, – заключил Сталин рассказ Кагановича о своем протеже. – Посмотрим, как он проявит себя дальше. Надолго ли его хватит… Если он действительно хороший работник, имей его в виду. Нам хорошие работники нужны везде. А то куда ни посмотришь, одна мелочь пузатая. Им лишь бы урвать сегодня, а там хоть трава не расти. Подожди, нам еще придется с такими примазавшимися соратниками хлебнуть горя.

      – Да-да, конечно: правящая партия – я понимаю. Без чистки не обойдемся.

      – И я о том же. Нам единство партии нужно не на словах, а на деле. Нам нужна монолитная партия – такая, какую нам завещал Ленин. Без нее мы социализма не построим. Так что если твой Хрущев действительно стоящий работник, надо его испробовать в районном звене. В Москве хороших руководителей районных