Умножающий печаль. Георгий Вайнер

зачем?

      – От меня это не зависит…

      – Как это? – удивился я.

      Он усмехается, и в его усмешке вновь проскользнуло снисходительное высокомерие.

      – Серега, это на бегу не объяснишь… Это сложно… Во всяком случае, альпинист на траверсе не может сказать: притомился я маленько, надоело, пойду домой… Надо переть вверх. Или…

      – Или?..

      – Или – внизу кучка мясного фарша с обломками костей…

      Серебровский возвратился к столу, нажал кнопку переговорника:

      – Надя, сделай малый созыв. Нам – аперитивы.

      КОТ БОЙКО: ВИД, УДОБНЫЙ ДЛЯ ЛОГАРИФМИРОВАНИЯ

      Я вышел из ванной и увидел, что мой страж Валера, развалясь в кресле, тупо глядит в телевизор. Я предложил:

      – Может, в ресторан спустимся?

      – Да сейчас сюда принесут!

      – Не выдумывай… Не уважают они тебя – забыли.

      – Не забыли… Сейчас в кабаке самый крутеж. Придут, денег всем хочется.

      Я с сочувствием посмотрел на охранника – тугого, мускулистого, остро пахнущего потом. Здоровенный ком жесткого мяса.

      – Глупо так торчать, – попробовал я его уговорить. – Пошли вниз – девочек подснимем, гормональную нагрузку снизим. А?

      – Нельзя! – горестно-твердо отказал мне конвоир. – Николай Иваныч запретил из номера выходить.

      – Смотри, как у вас с дисциплиной хорошо поставлено! – восхитился я.

      – Да, это верно, – с идиотской серьезностью подтвердил Валера. – У нас дважды не повторяют.

      – Замечательно! Раз так – будем сидеть по краям унитаза, как пара орлов на вершине Кавказа.

      И тут постучали в дверь.

      – Кто? – дернулся на стук охранник.

      – Ужин из ресторана заказывали?

      Валера приоткрыл дверь, внимательно рассмотрел в щель официанта, только потом скинул цепочку и впустил неспешного посланца кухни – официант вкатил в номер тележку с выпивкой и яствами. Валера, пропустив его в номер, на всякий случай выглянул за дверь – пусто ли в коридоре. Молодец, бдит.

      Я с удовольствием наблюдал, как официант снимал с телеги и расставлял на столе многочисленные тарелки, судки, бутылки. Потирая от радостного нетерпения руки, я объяснял моему дисциплинированному сторожевому животному:

      – У меня, как у всякого художника, в жизни есть три желания, три задачи, три высоких цели – завтрак, обед и ужин. Мимо завтрака и обеда я сегодня пролетел. Значит, сейчас пожуем втройне… Але, ты как там?

      Валера, шевеля губами, тщательно читал счет, потом подписал его, дал официанту чаевые:

      – Посуду заберешь завтра, – закрыл за ним дверь, не забыв придирчиво проверить цепочку и замок.

      В номере было жарко. Я скинул с себя рубаху и брюки, оставшись в одних трусах, – в полуголом виде человек выглядит беззащитно-беспомощно.

      – Рассупонься, сынок, – предложил я своему обормоту. – Сейчас будем пировать, как древние римляне, – долго и в кайфе… Ты суп-то заказал? Я без супа не могу!

      – Предусмотрено, – снисходительно улыбнулся