Зеленый луч. Коллектив авторов

и колючкой.

      Под ней от края и до края

      все те, кого степь не спасла;

      над головой кулик канючит,

      и мы одни на сотни вёрст

      в кармане спички презираем,

      в надежде прикурить от звёзд.

      «Суши свои крылышки, бабочка…»

      Суши свои крылышки, бабочка.

      К вечеру лишь

      Поймешь, для чего столько дней была скомкана

      На ветке в куколку.

      А веткой ветер рулил,

      Сшибая яблоки, чтобы слюна и оскомина

      Мешали выговорить до конца алфавит

      Пацанам, у которых желания кроме,

      Над нестриженной челкой все время бурлит

      Предвкушенье свободы и жажда крови.

      Ветер треплет тебя и лохмотья гнезда

      На соседней ветле.

      Из зеленого полога

      Скоро ты улетишь, и игла, как звезда.

      Сверкнет в троеперстии энтомолога.

      Ветеран

      В доме пахнет табаком и кашлем,

      зеркала бесцветный свет не множат;

      он на завтрак ест пустую кашу,

      поскорбит – и на обед её же.

      На вопрос: кто главный? – нет ответа,

      а в душе, как ветер совесть воет,

      Слишком быстро тлеет сигарета —

      хочется курить помимо воли.

      Ветхая душа, как промокашка,

      дым впитает, как впитала многих,

      и, шипя, последняя затяжка

      в жёлтой тишине оплавит ноготь.

      «Белка без колеса по лесу скачет…»

      Белка без колеса по лесу скачет, —

      Сколько удачи в цепких лапках её.

      Мельтекруженье Земли здесь не заметно.

      Круглая клетка медленно в зиму плывёт.

      Первоклассник

      Детство на пыльных и жарких улицах.

      Крики точильщиков, вопли Мордасовой,

      Лязги трамваев.

      Рыжая курица

      Роется в мусоре.

      Лучики Спасовы

      Перебирают дымок над лампадой.

      В каждом окне скучает алоэ.

      Над пузатой купеческой балюстрадой

      Воблы сухие грустят о полоях.

      В небе трещат змеи из «Правды».

      Вода на Стрелке – теплее крови.

      Капает в лужу гидрант неисправный,

      И голубятни на каждой кровле

      Ждут возвращенья небесных посланников.

      На длинных верёвках – птички-прищепки

      Сидят на рубашках, штанах и подштанниках,

      Штакетника клавиши связаны цепким

      Вьюнком, возомнившим себя музыкантом.

      Он повсюду развесил раструбы нежные,

      И волшебные звуки неслышным дискантом

      старушкам под ноги роняет небрежно…

      Проглотишь наскоро булку с кефиром,

      И бегом на Волгу, но застынешь под аркой,

      увидев, как обгоняет буксиры

      Белоснежная «Память товарища Маркина».

      И кто-то скажет – тихо, но внятно

      и кратче грозы улетевшей отсверка.

      А на промокашке – чернильные пятна,

      и в натруженных пальцах – попытка почерка.

      Ежезимнее

      Медведь в декабре спит спокойно