Оставь компас себе. Петр Альшевский

Оно слегка портвейном залито, но я на его модном фасоне внимание фокусирую. У автозаправки я в нем. Мы с Люсей, подскальзываясь, шагаем, беседуем, и она мне про уголовника говорит. Информирующе говорит, что он заправляться приедет и меня подберет – мы с ним унесемся, а ты к себе поплетешься.

      Ее «поплетешься» меня уязвило, но Люся мне объяснила, что «поплетешься» она из-за гололеда сказала. Станешь на своих двоих бодрее передвигаться – затылок к чертям отобьешь. Кто-то падает удачнее, но что до тебя, в таблице элементов твоей планиды везения не видать. Ну скажи мне, когда тебе везло?

      Когда с Коленькой познакомилась, ответила я, в широкой улыбке расплываясь.

      Твоего Колю нам бы… залететь от сволочи – не беда, но при условии аборта. Ты мою мысль отвергла. Рви волосы, дура!

      Неистовая пляска гнева меня забрала. Коленьку в сволочи, ну ты и собака, лай, но знай, что я… набирая воздух, остыла. Сдерживающие центры включились и Люсю я не отлупила: я беременная, а беременным драться нельзя.

      По лицу девушек не бьют, но я бы крикнула Люсе, что целить в лицо ей разрешается. Лицо мне разбей, но к животу не прикасайся! Женщина-мать или женщина, стать ею намеревающаяся, беременную в живот бы ни за что, однако моя подруга Люся к материнству без пиетета. Мы на сраном отшибе, она говорит, и никого плодить я тут не буду. Тут я из-за социальной обстановки отказываюсь, а в Москве я бы не рожала из-за нежелания жизнь себе осложнять – я свободна, красива, у меня несколько заманчивых предложений блестяще развлечься… ребеночка завести? Животная тяга сиськой кормить, да в коляске возить – это рабская бабская психология. Ночью светят звезды, но размножайся они, им бы не вверху, а к нам. К совам над морями, к крабам под стеклом.

      Еще раз, Люся.

      Что?

      Повтори, я не поняла.

      Якобы повторяя, она не про сов и крабов, а про спотыкающихся северных оленей, затянутое тучами небо, невзрачные годы у домашнего очага меня доламывают, но я выскакиваю, дверью хлопаю, на улице куда мерзотнее, но я в машину, и из сумрака меня вывезут.

      У бензоколонки Люся глядит на часы. Из-под рукава вытянула и посмотрела. Затем на меня. На часы пронизывающе, а на меня взглядом неузнающим. Ангел оптимистичных размышлений ее, наверно, к себе увел.

      Мой грандиозный уголовник! Секунды, разделяющие нас, тают! На автозаправку ты не только за бензином, но и за мной, за твоей королевой постельных дел – у меня к тебе особое расположение, и ты можешь заранее торжествовать, все существующее разнообразие я тебе предоставлю!

      Какой океан? Какая заплывающая за буйки старуха?

      Если это постаревшая я, то я польщена. На старости лет быть в форме и при деньгах – хорошая перспектива.

      Или океан мне ты оплатил? Нищей прозябающей старушке! Проследуй-ка ты, девочка моя давняя, на океан и здоровье свое убогое чуть подтяни.

      Вспомнил