Оставь компас себе. Петр Альшевский

вхожу в город – и вот, истанывающие от голода: даже и пророк, священник бродит по земле бессознательно» – анашисту Сереженьке от литератора Иеремии.

      Куда он делся из Иерусалима, вашим историкам неизвестно. Традиционно они сходятся на том, что он вроде бы в Египте скончался, но кто-то и Австралию выдвигал.

      Версия. Поразительно ли глупая, поразительно ли правдивая; где бы он, Иеремия, ни упокоился, ты, Сереженька, на складе концы отдашь.

      Твое сознание тебя не защитило, а оно не защитит – никакой Бог защитой не станет.

      У Егорушки оно мудро погасло и Егорушка отсиделся. С собой отчаянно советуясь, невпопад отвечает.

      Мне предпочесть убежать? Две половинки не склеить. Супермен бы их сцепил, но к чему?

      Безоглядное исчезновение сыграет мне на руку. А на какие средства мне это осуществлять?

      На Сережу смотрю и грусть разбирает. Дома денег схвачу и на поезд?

      Траурная мелодия ноги сковала. Пойти с повинной мне жена не предложит? Вкусивший моего милосердия анашист зрит в потолок вопрошающе.

      Может, ментовские дружки моей жены дело вообще замнут? От стоящего запаха анаши и Сережи расколотого меня опять забирает.

      Кирпич не я, Сережу не я, так какого мне явка с повинной взбрела, в чем мне виниться? Я схвачу себя за хвост и уведу себя назад в кумар.

      Пододвигающаяся ко мне наплывами жена бурчит, что я выгляжу немотивированным. К моему хвостику лезут мерзко выпячивающиеся лошадиные зубы.

      Помимо денег мне и липовый паспорт у жены попросить? Анашист Сережа против банды выступил, но меня своим мужеством не заразил.

      Плодящихся на складе орлов я из-под контроля не выпускаю. Без паспорта мне билет на поезд не продадут. Соединившаяся крыльями орлиная туча водит хороводы вокруг табуретки.

      Полуголая жена. Я еще не в розыске. На всем пространстве от Землянухи до Гоньбы орлы и кирпичи. Сняв ночную рубашку, жена меня поцелует?

      Билет мне и по моему собственному паспорту купить можно. Анашист Сережа говорил мне, что он из Землянухи.

      Орлиному заклевыванию, распарыванию, спариванию мне аплодировать или свистом сопровождать? Анашист бездыханен. Жене это казалось смешным, но я над ее проделками не смеялся.

      А из Гоньбы у меня кто? В вопросе соблазнения цыпочек невеждой я никогда не был. Не пройти ли мне до деревянной кушетки и не вздремнуть ли мне до ареста?

      Причина пережаривания яичницы не вспоминается. Меня прихлопнуло, от меня убыло, во мне заледенело. Гр… гр… Встрепенувшись на журчащие соки, во мне оживает нерасщепляемый сор.

      Я запинался на слове «гроб». Предохраняйте зародыши вашей индивидуальности от голода и тоски!

      Отключка берет мзду. Взбежавшие на перевернутые корабли мореплаватели, какие вы несете потери? Нечто насчет жены пришло