Красная Осень. Стихи 2010—2015 гг. Избранное, т. 2. Людмила Максимовна Козлова

русский человек!

      Бийск

      То ливни бьют,

      то жарит солнцебог.

      Кержацкий град

      лежит в торговой коме.

      И каждый, кто до нитки не промок,

      Люля-кебабом млеет на пароме.

      По берегам ристалища осок,

      Русалка завораживает лето.

      И всякий обыватель, если б мог,

      Завлёк её блесной или конфетой.

      Хрусталит во/ды август золотой,

      и уходить не хочет наводненье.

      Кержацкий город славен простотой

      Неве/денья, незнания сомненья.

      Торговых улиц хитрый коготок

      Вонзает в глаз соцветия рекламы.

      Шатёр цветной – услужливый лоток,

      Сто пятый клон – дацан святого ламы.

      Здесь всё – товар, китайский божий дар

      От разномастных тканей до булавки.

      Носки, перчатки – символ брачных пар,

      С портретом Пу ночные камилавки.

      Китайский лама всем душевно рад,

      Кержацкий говор выучил отменно

      Торговый град, почти наукоград,

      Ну, или станет оным

      непременно.

      Если измерить

      Если измерить на вес откровенья журналов

      московских,

      Псковских, сибирских

      и тьмутараканских (о, да!),

      Тяжести их

      позавидуют смертные доски,

      В текстах увязнет навек Золотая Орда.

      Если измерить на вес

      олигархов российских загашник —

      Псковских, московских, сибирских

      и тьмутараканских (о, да!),

      Тяжесть его

      пошатнёт Вавилонскую башню,

      Столько бабла никогда не имела Орда.

      Если измерить на вес

      простодушье народных холопов —

      Псковских, московских, сибирских

      и тьмутараканских (о, да!),

      Их простодушие

      больше журнального трёпа,

      Больше того,

      что возьмёт с олигархов Европа,

      Больше того,

      что когда-то имела Орда!

      Карусель

      Смешалось всё – трагедия и фарс,

      Как некто Ельцин с путчем августовским —

      И в перигелий движущийся Марс,

      И с обнажённым торсом Хворостовский.

      Гуманитарный груз и Красный крест,

      Пропавший где-то в дебрях Украины,

      И воробьи, поющие окрест,

      И Боинга расстрельные руины.

      Недаром, брат, мне снилась карусель

      И впавший в детство батюшка Егорий.

      Мы жить успели, но отсель – досель.

      А дальше – карусель фантасмагорий.

      Ворона

      На высоком тополе горюет ворона —

      Скрипичный ключ вороньего стона —

      Гнездо, разорённое человеческим клоном:

      Любит он, больше жизни,

      крушить-ломать.

      Ворона ли это?

      Безутешная мать!

      Плачет ворона, горюет скрипка,

      Вечер крадётся

      в картофельный город дач.

      Человек – не зверь, не птица,

      просто ошибка —

      То ли