Анна Каренина. Том 1. Части 1-4. Лев Толстой

графиня Нордстон.

      – Не знаю, я не пробовал подолгу. Я испытал странное чувство, – продолжал он. – Я нигде так не скучал по деревне, русской деревне, с лаптями и мужиками, как прожив с матушкой зиму в Ницце. Ницца сама по себе скучна, вы знаете. Да и Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня. Они точно как…

      Он говорил, обращаясь и к Кити и к Левину и переводя с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, – говорил, очевидно, что приходило в голову.

      Заметив, что графиня Нордстон хотела что-то сказать, он остановился, не досказав начатого, и стал внимательно слушать ее.

      Разговор не умолкал ни на минуту, так что старой княгине, всегда имевшей про запас, на случай неимения темы, два тяжелые орудия: классическое и реальное образование и общую воинскую повинность, не пришлось выдвигать их, а графине Нордстон не пришлось подразнить Левина.

      Левин хотел и не мог вступить в общий разговор; ежеминутно говоря себе: «теперь уйти», он не уходил, чего-то дожидаясь.

      Разговор зашел о вертящихся столах и духах[27], и графиня Нордстон, верившая в спиритизм, стала рассказывать чудеса, которые она видела.

      – Ах, графиня, непременно свезите, ради бога, свезите меня к ним! Я никогда ничего не видал необыкновенного, хотя везде отыскиваю, – улыбаясь, сказал Вронский.

      – Хорошо, в будущую субботу, – отвечала графиня Нордстон. – Но вы, Константин Дмитрич, верите? – спросила она Левина.

      – Зачем вы меня спрашиваете? Ведь вы знаете, что я скажу.

      – Но я хочу слышать ваше мнение.

      – Мое мнение только то, – отвечал Левин, – что эти вертящиеся столы доказывают, что так называемое образованное общество не выше мужиков. Они верят в глаз, и в порчу, и в привороты, а мы…

      – Что ж, вы не верите?

      – Не могу верить, графиня.

      – Но если я сама видела?

      – И бабы рассказывают, как они сами видели домовых.

      – Так вы думаете, что я говорю неправду? И она невесело засмеялась.

      – Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит, что он не может верить, – сказала Кити, краснея за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись, хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой тотчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.

      – Вы совсем не допускаете возможности? – спросил он. – Почему же мы допускаем существование электричества, которого мы не знаем; почему не может быть новая сила, еще нам неизвестная, которая…

      – Когда найдено было электричество, – быстро перебил Левин, – то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли прежде, чем подумали о приложении его. Спириты же, напротив, начали с того, что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.

      Вронский внимательно слушал Левина, как он всегда слушал, очевидно, интересуясь его словами.

      – Да,

27

Разговор зашел о вертящихся столах и духах. – В 1875 г. в журнале «Русский вестник» были напечатаны статьи о спиритизме: «Медиумизм» профессора И. П. Вагнера и «Медиумические явления» профессора А. М. Бутлерова. «Меня статьи в «Русском вестнике» страшно волновали», – признавался Толстой (т. 62, с. 235). Критику спиритизма, который стал модным «веянием» в светских кругах в 70-е годы, Толстой только начал в «Анне Карениной». Впоследствии он написал сатиру на спиритов в «Плодах просвещения» (1890).