Криминальный театр. Елена Ворон

на роли кузена и спросил:

      – Ты живешь на третьем этаже?

      – Да. Эстебан, – проговорила она вкрадчиво, – у меня к тебе важное дело. Пожалуйста, подумай и…

      – Как зовут клиентку? – перебил я.

      Луиза снова улыбнулась и продолжала о своем:

      – Ты виделся с Генералом Макнамарой. Расскажи про него. – Ее темные глаза были блестящие и холодные, как стекло.

      – Что произошло четвертого марта?

      У нее на лице промелькнула тень. Попал: дата ей знакома.

      – Эстебан, я прошу рассказать о Макнамаре. У меня мало времени.

      – У меня тоже. – Я подхватил сумку с пожитками и повесил на плечо. – Машина ждет.

      – Погоди! – Луиза вскочила. – Скажи: Макнамара – каков он собой?

      Я расхохотался.

      – Джен – американская суперзвезда. Женщины должны любить его без памяти.

      Луиза фыркнула, как рассерженная кошка.

      – Эстебан, я серьезно спрашиваю. У него лицо обезображено – это верно?

      – Шрамы его не портят. И передай клиентке вот что. – Ничего с ходу не придумав, я повторил слова Рафаэля Пьятты: – Не выношу жадность и глупость.

      Луизу передернуло. Неужели опять в точку? Вот не ожидал.

      Довольный собой, я сбежал вниз; не стал прощаться с Тоски, а прямиком сел в ожидавший меня белый «фиат». Поехали. Прощай, губернаторская вилла. Разгадывать твои загадки я буду в другом месте.

      Теперь я знаю, что Макнамару окликнула Луиза – то был ее низкий голос. Добавила хрипотцы, и получился мужской крик. Пловец обернулся, а Луиза стала его разглядывать. Очевидно, плохо рассмотрела – и прибежала с расспросами ко мне. Что ей за дело до шрамов Макнамары?

      Через десять минут мы въехали в Альба-Лонгу. Темнело, на фасадах загоралась реклама, в кронах деревьев зажглись гирлянды фонариков, точно хороводы золотых светлячков. Белели столики открытых кафе; центральная улица, по которой мы ехали, была полна людей. Я поначалу решил, что в городе праздник, но шофер сказал: по вечерам здесь всегда так. Веселые, жизнерадостные альбалонгцы, нарядившись в лучшие одежды, прогуливались парами либо вместе с детьми, встречали друзей и знакомых, шумно радовались встречам, пели, танцевали. Машин в Альба-Лонге не так уж много; но сейчас они, казалось, катили по виа Ливиа все, и все разом сигналили и нарушали дорожные правила.

      Наш «фиат» ухитрился избежать десятка столкновений и причалил на площади перед отелем «Эксельсиор». Фасад отеля был подсвечен сине-зеленым, стеклянные двери мерцали таинственным светом морских глубин, а перед зданием тянулся ряд стройных, изысканных пиний. Их кроны были скупыми штрихами обозначены на фоне густо-синего неба.

      – Приехали. – Шофер вытащил из кармана деньги, которые я оставил на столе у Пьятты, и сунул мне: – Бери, нечего ломаться. «Эксельсиор» стоит недешево. Счастливо.

      Швейцар открыл передо мной дверь, и я вошел в холл гостиницы. Красиво. Дорого. Неясно, как буду здесь жить.

      Из кресла поднялся Макнамара, по-прежнему в коричневых очках. Теперь на нем был костюм защитной окраски, со множеством карманов. Карманы эти были не пусты: