Созвездие Козерога, или Красная метка. Диана Кирсанова

что нужна осторожность. Но не успела…

      – Вы же сказали, что она просила составить гороскоп…

      – Не гороскоп, а натальную карту.

      – Один черт! Что она просила составить эту филькину грамоту не на себя, а на кого-то другого?

      – Да. Но этот человек был ей близок. И Маргарита не скрывала, что ее заинтересованность в будущем этого человека основывается на том, что в дальнейшем она хочет связать с ним свою судьбу. Поэтому я рассчитала, что опасность для ее знакомого может означать опасность и для нее самой.

      – И, как вижу, не ошиблись, – Бугаец кивнул в сторону зала, где прибывшие эксперты заканчивали исследовать тела и саму комнату. – Обоих и шлепнули.

      – Вот здесь вы ошибаетесь, – все так же мирно заметила Ада.

      – Что?!

      – Я сказала, что вы поторопились с выводами. Мужчина, которого мы нашли рядом с Ритой, – не тот человек, ради которого она приходила ко мне.

      – Вот как? Почему же?

      – Потому что этому человеку на вид уже хорошо за сорок. А человек, интересовавший Маргариту, родился девятого марта 1976 года.

      – М-да, – Бугаец с раздражением постучал по столу концом карандаша. – Будем считать, что предварительный допрос закончен. Пока только предварительный. Распишитесь… И вы свободны.

      «И глаза бы мои тебя больше не видели», – читалось на его лице недосказанное.

      Я едва успела вслед за Адой поставить свою подпись в протоколе, как в кухню ворвался по-прежнему возбужденный капитан:

      – Эти… Чечеткины… никакого Деда Мороза они к себе не вызывали! Вот! Он к ним вообще не заходил! И к другим соседям тоже – я обежал всех! Но он тут был, точно был! И ушел через чердак! Там люк открыт на крышу. И вот! На чердаке и нашел – за антенну зацепилось!

      В руке у него был заблестевший в электрическом свете клок белой синтетической бороды.

* * *

      После этого Бугаец поспешил выставить нас из квартиры вон. Да мне и самой не больно-то хотелось там оставаться.

      Я вернулась на свое место – в «стакан» консьержки, а Ада, словно это подразумевалось само собой, последовала за мной.

      – Как страшно это все, – сказала я задумчиво. Больше самой себе, чем Аде.

      Но она кивнула мне, аккуратно укладывая шубу, которую несла в руке, на край диванчика.

      Я продолжила, медленно и раздумчиво, не в силах заставить себя оторваться от всей этой истории:

      – Получается не только страшная, но и в высшей степени странная картина: некто убивает девушку (заметьте, убивает вовсе не из пистолета!) – представительницу древнейшей профессии, хотя это еще ничем не доказано, и ее любовника, причем последнего он угощает выстрелом именно из огнестрельного оружия. Допустим, это еще куда ни шло. Но этот же убийца зачем-то уносит с собой верхнюю одежду убитого мужчины – всю, без остатка! – а потом подбрасывает под дверь соседям грудного ребенка и пистолет, из которого стрелял…

      Ада внимательно выслушала меня и спросила, склонив голову набок:

      – Зоя Яковлевна, а что, Рита Чечеткина