Купол Св. Исаакия Далматского (сборник). Александр Куприн

тропаря. Меня покоробило в них что-то надуманное, точно они «представляли».

      А учитель Очкин слегка отвел меня в сторону и заговорил вполголоса, многозначительно:

      – Вот теперь я вам скажу очень важную вещь. Ведь вы и не подозревали, а между тем в списке, составленном большевиками, ваше имя было одно из первых в числе кандидатов в заложники и для показательного расстрела.

      Я выпучил глаза:

      – И вы давно об этом знали?

      – Да как сказать?.. месяца два.

      Я возмутился:

      – Как? Два месяца? И вы мне не сказали ни слова.

      Он замялся и заежился:

      – Но ведь согласитесь: не мог же я? Мне эту бумагу показали под строжайшим секретом.

      Я взял его за обшлаг пальто.

      – Так на какой же черт вы мне это сообщаете только теперь? Для чего?

      – Ах, я думал, что вам это будет приятно…

      …Ну и отличились же вскоре эти педагоги, эти ответственные друзья, вторые отцы и защитники детей!

      Одновременно с вступлением белой армии приехали в Гатчину на огромных грузовых автомобилях благотворительные американцы. Они привезли с собою – исключительно для того, чтобы подкормить изголодавшихся на жмыхах и клюкве детей, – значительные запасы печенья, сгущенного молока, рису, какао, шоколаду, яиц, сахара, чая и белого хлеба.

      Это были канадские американцы. Воспоминания о них для меня священны. Они широко снабжали необходимыми медицинскими средствами все военные аптеки и госпитали. Они перевозили раненых и больных. В их обращении с русскими были спокойная вежливость и христианская доброта – сотни людей благословляли их.

      Со своей североамериканской точки зрения они, конечно, не могли поступить более разумно и практично, как избрать местных учителей посредствующим звеном между дающей рукой и детскими ртами. Ведь очень давно и очень хорошо, с самой похвальной стороны известен престиж американского учителя в обществе.

      Но известно также – по крайней мере нам, – что в России «особенная стать». Таким густым, обильным потоком полилось жирное какао в учительские животы, такие живописные яичницы-глазуньи заворчали на их учительских сковородах, такой разнообразный набор пищевых пакетов наполнил полки учительских буфетов, комодов, шкафов и кладовок, что добрые канадцы только ахнули. Да надо сказать, что учительницы, которым доверяли детские столовые, оказались не лучше. Но эти злые мелочи не отвратили и не оттолкнули умную американскую благотворительность от прекрасного доброго дела.

      Они только, через головы русской общественности, вынесли чисто практическое решение.

      «Мы теперь должны позаботиться сами, чтобы на наших глазах каждая ложка и каждый кусок попали в детские рты по прямому назначению».

      Так и сделали. Я не особенно старался воображать себе, какое мнение о русском обществе увезли с собой домой, в Канаду, славные американцы.

      Вот еще нелепая встреча: расставшись с учителями, я подряд встретился с г. К. Это был очень приличный, довольно