Филиал. Сергей Довлатов

при встрече братское: «Закурим!»

      Когда я достаю мои неизменные «Голуаз» и зажигалку, Чобур уточняет: «Спички есть».

      Иногда я часа на два опаздываю. Завидев меня, Чобур с облегчением восклицает:

      – Целый день не курил! Привык к одному сорту. Втянулся, понимаешь… Закурим!

      Я спросил Чобура:

      – Как дела?

      – Потрясающие новости, старик! Мне дали наконец четырнадцатый грэйд в тарифной сетке. Это лишние две тысячи в год! Это новая жизнь, старик! Принципиально новая жизнь!.. Закурим по такому случаю.

      Напротив кабинета редактора сидит машинистка Полина. Когда-то она работала в нашей франкфуртской секции. Познакомилась с немецким актером. Вышла замуж. Переехала с мужем в Нью-Йорк. И вот этот Клаус сидит без работы.

      Я говорю Полине:

      – Надо бы ему поехать в Голливуд. Он может играть эсэсовцев.

      – Разве Клаус похож на эсэсовца?

      – Я его так и не видел. На кого он похож?

      – На еврея.

      – Он может играть евреев.

      Полина тяжело вздыхает:

      – Здесь своих евреев более чем достаточно.

      Редактор Тарасевич приподнялся над столом, заваленным бумагами.

      – Входи, – говорит, – присаживайся.

      Я сел.

      – Тебе в Калифорнии бывать приходилось?

      – Трижды.

      – Ну и как? Понравилось?

      – Еще бы! Сказочное место. Райский уголок.

      – Хочешь еще раз туда поехать?

      – Нет.

      – Это почему же?

      – Семья, домашние заботы и так далее.

      – Тем более – поезжай. Отдохнешь, развлечешься. Между прочим, в Калифорнии сейчас – апрель.

      – То есть как это?

      – Ну, в смысле – жарко. Я бы не задумываясь поехал – солнце, море, девушки в купальниках… Прости, отвлекся.

      – Нет уж, продолжай, – говорю.

      Редактор продолжал:

      – Еще один вопрос. Скажи мне, что ты думаешь о будущей России? Только откровенно.

      – Откровенно? Ничего.

      – Своеобразный ты человек. В Калифорнию ехать не хочешь. О будущей России не задумываешься.

      – Я еще с прошлым не разобрался… И вообще, что тут думать?! Поживем – увидим.

      – Увидим, – согласился редактор, – если доживем.

      Тарасевич давно интересовался:

      – Есть у тебя какие-нибудь политические идеалы?

      – Не думаю.

      – А какое-нибудь самое захудалое мировоззрение?

      – Мировоззрения нет.

      – Что же у тебя есть?

      – Миросозерцание.

      – Разве это не одно и то же?

      – Нет. Разница примерно такая же, как между штатным сотрудником и внештатным.

      – По-моему, ты чересчур умничаешь.

      – Стараюсь.

      – И все-таки, как насчет идеалов? Ты же служишь на политической радиостанции. Идеалы бы тебе не помешали.

      – Это необходимо?

      – Для штатных работников – необходимо. Для внештатных – желательно.

      – Ну, хорошо, – говорю, – тогда слушай. Я думаю, через пятьдесят лет мир будет