Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства. Галина Ракитская

по отношению к насильникам над народом”[97].

      Ленин трактует особые методы исторического творчества народа в период революционного вихря как диктатуру. В первую очередь это относится к новым органам, которые создавались самодеятельностью народа и действовали как власть: “Описанные нами органы власти были, в зародыше, диктатурой, ибо эта власть не признавала никакой другой власти и никакого закона, никакой нормы, от кого бы то ни было исходящей.”

      В этой ленинской трактовке диктатуры революционного народа акцентируется внимание на том, как в период “революционного вихря” “вырастает, возникает” новая власть “наряду со старой, против старой власти, в борьбе против неё”. Диктатура имеет здесь иной смысл, нежели категория “диктатура пролетариата”, фиксирующая государственный характер власти пролетариата. Диктатура имеет здесь иной смысл и в другом отношении: “Люди привыкли видеть только полицейскую власть и только полицейскую диктатуру. Им странным кажется, что может быть власть без всякой полиции, может быть диктатура неполицейская”[98].

      В пылу полемической борьбы В.Ленин формулирует в брошюре 1906 г., а затем воспроизводит в 1920 г. следующее определение: “Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть”[99].

      Ленинские рассуждения о диктатуре в периоды революционных вихрей отражают действительный характер действий революционных элементов народа в такие периоды.

      Отступлением от научного социализма (марксизма) является распространение приведённых выше положений о характере революционной самодеятельности народа в период “революционного вихря” на другие периоды, в том числе на период исторического выбора (переходный период) после революционно-демократического политического переворота. Это такой теоретико-методологический сбой, который на практике ведёт к превышению допустимой меры принуждения в историческом выборе, к деформации переходных процессов относительно демократических целей революции.

      Превышение в переходный период допустимой меры принуждения к новым формам общественной жизни ведет к институционализации принуждения как доминирующей формулы политической практики. В конечном счёте это ведёт к утверждению не демократического (буржуазно-демократического или социалистического) государства, а режима диктатуры под теми или иными правовыми и идеологическими масками. Именно это обстоятельство заставляет современных марксистов не соглашаться с либеральным тезисом о необходимости диктатуры для перехода к демократии.

      Соотношение принуждения и свободы (добровольности) в переходный период – мало разработанный вопрос и в марксизме, и в других научных направлениях. В целом в этой области можно констатировать этап накопления фактов и отдельных обобщений, а не этап формирования общей теории вопроса, охватывающей причины, направления, формы и результаты

97

Там же, сс. 317–318 (Т.12) и сс. 380–381 (Т.41).

98

Там же, с. 319 и с.382.

99

Там же, с. 320 и с. 383.