Дневник моей памяти. Лара Эвери

год.

      – Вот как?

      – Я поступила в Нью-Йоркский университет.

      Стюарт поднял брови.

      – Поздравляю!

      Он замолчал, а я уже не могла остановиться.

      – Чем тебе нравится Нью-Йорк?

      Стюарт склонил набок голову.

      – Ох, ну и вопрос. Понимаешь, есть то, что нравится всем – история, ночная жизнь и так далее. Но мне кажется, тебя интересует то, что нравится именно мне, а я над этим давно не задумывался.

      – Да, как раз это меня и интересует.

      Я отпила глоток джина. Стюарт взвешивал про себя, всерьез ли я спрашиваю. Может, он тоже не любитель пустой болтовни.

      Он задумался, глядя в потолок, выгнув длинную стройную шею. И наконец протянул руку, будто держал на ладони ответ.

      – Мне нравится быть в гуще событий, дел и людей. Нравится ездить по надземным участкам метро. Окна верхних этажей совсем рядом, до чужой жизни рукой подать. Или, скажем, едешь в метро, а рядом дерутся или целуются. Наверное, мне просто нравится наблюдать чужую жизнь так близко.

      – И при этом в нее не вмешиваться, – предположила я.

      Стюарт засмеялся.

      – Именно так.

      Рассмешить Стюарта – все равно что выпустить на волю какую-то силу, так же приятно, как выдуть пузырь из жвачки!

      Тут Дейл вскочил и хлопнул в ладоши.

      – Все, алкаши, по последней – и к Нервигу, я готов.

      В тесной двухдверной «Тойоте» Мэдди Стюарт и я оказались рядом на заднем сиденье, как я и мечтала. Сквозь рев музыки разговаривать было невозможно. Колени наши соприкасались, но только на поворотах, и Стюарт хватался за спинку моего сиденья, повторяя: «Прости».

      – Ничего, – отвечала я и смотрела в окно, радуясь, что он так близко.

      Буду наслаждаться, пока есть возможность. Он не пожирал меня глазами, зато хотя бы знал, кто я такая. Я не задавала ему нужных вопросов, не заигрывала. И все-таки я ему запомнилась. В голове всплывали его слова о Нью-Йорке: метро, теснота, огни и огромный мир, полный чьих-то историй.

      Перед последним светофором на выезде из Гановера, у поворота на Норидж, Дейл приглушил музыку и спросил у Мэдди дорогу.

      Стюарт встрепенулся, выглянул в окно и обратился ко мне:

      – Так где ты живешь?

      Я насторожилась, словно кролик в огороде, когда заслышит шорох. Тревога! Но на сей раз тревога приятного свойства.

      – В Страффорде, – ответила я и обнаружила, что не могу повернуть головы – сразу оказываюсь в опасной близости от его лица.

      – Ну и… – спросил Стюарт, когда машина рванула вперед.

      – Ну и… – повторила я, надеясь, что в темноте не разглядеть моей улыбки до ушей.

      – Чем тебе нравится Страффорд?

      – Ха! – вырвалось у меня. – Почти что ничем.

      – Так уж и ничем?

      Меня тоже давненько не спрашивали ни о чем подобном. Я задумалась, чувствуя нарастающее волнение, открыла окно, мечтая ощутить ветерок с гор. Запахло соснами, туманом, кострами во дворах. Мне нравится этот запах, но не только он, а еще осознание того, что здесь так пахло с начала