Дыра. Роман. Владислав Мирзоян

бежал человек в трусах и носках.

      Это был Самарин,

      у которого прачечные и стоматология,

      и много чего ещё.

      И ему очень трудно было делать вид,

      что он занимается спортом —

      трусы были слишком неспортивными.

      Он вбежал во дворы, к подъезду

      и стал истерично звонить в домофон.

      Когда домофон ожил,

      он припал к нему губами и заплакал:

      – Мама, мамочка, открой скорей! Мамочка, открой! Меня ограбили!

      Дверь щёлкнула и он истерично скрылся за ней.

      *

      12.

      А Буфало и Гроб всё гнали по трассе.

      – Ты в Самаре был? – спросил Буфало.

      – Не-а.

      – Крутой город. Не то, что наши Еланцы… которые народ справедливо прозвал Ебанцы.

      – Крутой город – это Ню-Ёрк. Вот это крутой город!… А Самара это дыра… а где ночевать будем?

      – Там… шмара одна… – предложил Буфало, да как-то не

      очень уверенно.

      – Чё? – родственница? — спросил Гроб.

      – Я ж сказал – шмара… – напрягся, было, Буфало и тут же расслабился.

      – Дырка? – поспешно исправил ошибку Гроб.

      – Ну, типа того… только оооочень крутая… работает только с олигархами… и банкирами… я у неё раз подвис…

      – Почём?

      – За бесплатно.

      – По любви? – уточнил Гроб.

      – Ну, типа… выпили-покушали, всё-такое… знаешь как у неё имя?

      – Ну, откуда я могу знать

      – Корида, – с гордостью произнёс Буфало.

      – Хачёвка, что ли?

      – Сам ты хачёвка! – возмутился Буфало, – Наша баба, русская… только чёрная.

      – Может, крашеная?

      – Не… сама чёрная. Чёрная, как ночь.

      – Чо – негритоска?

      – Сам ты негритос… – снова обиделся Буфало, – … такая… ну, как загорелая.

      – А чего имя дикое?

      – У неё дед испанец.

      – Во, бля! – удивился Гроб, – А мы что с Испанией воевали?

      Буфало попытался вспомнить воевали ли мы с Испанией,

      не вспомнил и пожал плечами.

      – Испанцы – они тоже – вроде хачей, – с гор спустились. Только с испанских. А понтов! – высказал свои расовые пред-рассудки Гроб, а Буфало это не понравилось.

      – Но тёлки у них крутые, — тут же поправился Гроб, – В этом деле толк знают!

      Вот этого-то Буфало словно только и ждал:

      – Таа-акие сальты выкидывала – и так и сяк!.. только со-седи по батарее всю ночь стучали.

      – А чего стучали? – не понял Гроб, а Буфало, словно ждал этого вопроса:

      – Орала, блин, на всю улицу!… как резаная… у меня до сих пор её крик любви в ушах стоит.

      – Щщщщи-ит! – воскликнул Гроб.

      И хоть у него в глазах и сверкнули ревниво-завистливые ис-корки, он