Малыш и Горемыка. Рассказы. А. И. Трифонов

лирическое отступление, которое мы за неимением времени пропускаем, признавая в дьячке натуру поэтическую и возвышенную, и останавливаемся на том знаменательном моменте его рассказа, где он сообщает подробности самой кражи рукописи Карамзина. «Теперь же, почтеннейшие мои читатели, наступило время приступить к огорчительнейшей цепи воспоследовавших за этим событий, приведших непосредственно к самой утрате Карамзиным ценнейшей части его неоценимого труда, а именно его «Примечаньицев» к Истории государства…». Эти самые «Примечаньица» являли собой неотъемлемейшую и ценнейшую часть всего его колоссального труда, этой великой работы, так как без них сама «История Государства…» подвисала в воздухе, теряя свою крепкую опору, а потому и силушку, поскольку в них Николай Михайлович даёт свои подробнейшие разъясненьица к любому историческому лицу, событию и историческому фактику, прилагая надлежащие документики, справочки или же отсылочки к розыскам своих предшественников, историописцев, ранее исследовавших, каждый в своё время, какой-либо из приведённых им фактиков. Среди них, любознательные мои читатели, мы встречаем такие славные имена, как: Татищев, Болтин, Щербатов, Шлицер, однако в дальнейшем нашем рассказце мы более не коснёмся их славных имён. Конечно же, Роговицкий, замысливший недоброе дело, и представить себе не мог, на что он собирался покуситься, а надумал всё исполнить он вот каким подлым образом. Созвав дворню перед барским домом через несколько дней после того злодейского их сборища, где открыл приспешникам свой злой умысел по похищению рукописи Карамзина, сам вместе с управляющим стоя на крыльце, он объявил им:

      – Слушайте, мои холопы, поручаю вам важное дело! Знаете ли вы моего врага – того барина, что живёт по соседству в Михайловке?!

      – Не видели, батюшка наш, но знаем, что таковой обретается неподалёку, – отвечали ему холопы.

      – Так вот, этот мой враг сейчас ненадолго появился у себя в имении и через некоторое время, неизвестное мне, сможет ускользнуть от меня неотмщённым… Потому повелеваю вам поторопиться, то есть вам нужно так исхитриться, чтобы изъять у него рукопись, которой, как достоверно мне стало известно, он теперь изволит заниматься. Постарайтесь угодить мне, а то вы меня знаете!

      Тут же вперёд выходит старейший из дворовых Роговицкого и, поклонившись ему в пояс, отвечает от имени всех собравшихся:

      – Помилуй, господин наш, служил я тебе верой и правдой много лет и исполнял все твои приказания, как есть в точности…

      – Верно, верно, Дормидонт, – перебивает его Роговицкий, – я знаю тебя, ты хорошо служил мне всегда, постарайся и на этот раз для меня.

      – Но, батюшка наш Гаврила Михайлович, ведь теперешнее-то делушко того, сущая кража выйдет! Как же мы потом перед Богом-то отвечать будем?! Помилуй нас Христа ради, не страшно наказание, коли нас споймают холопы того барина-то, перед Творцом отвечать – вот что беда,