Малыш и Горемыка. Рассказы. А. И. Трифонов

будет вам любезно это узнать, в именьице Вяземских, невдалеке от нашей матушки Москвы, в премилом и прелестном своими природными красотами сельце Остафьево. Там же Божьей милостью в своё время творил и наш народный гений А. Пушкин, и там же после его ужасной дуэльной смертушки впоследствии сохранялись его памятные предметики – рабочий письменный стол, жилеточка, политая его драгоценной кровушкой, и те самые пистолетики, которые и послужили орудиями к его погибели.

      Что же касаемо самого Николая Михайловича, о коем и пойдёт речь в моём рассказце, милые мои читатели, то он для своего неподъёмного труда по нужде наведывался и в столичный град Петров, и в матушку Москву, чтобы по повелению нашего царя-победоносца Александра Первого собирать наинужнейшие документики в архивах и запасниках, а с Божьей помощью подобравши всё необходимое, бывало, уединялся в кабинетиках либо князей Вяземских, в благословенном Марфино, либо в столицах, или же, на некоторое недоброе времечко, в своём родовом именьице Михайловка. Оно, это заповедное для высших трудов именьице, родная его вотчина, в одно злокозненное времечко обернулось нашему великому зачинателю подвига наитруднейшего своей злой сторонушкой. А дело, любезные мои государики, состояло в том, что карамзинское именьице по злому стечению обстоятельств, по прихоти судьбинушки-злодейки соприкасалось с владеньицем некоторого крепостника-тирана полковника Роговицкого Гаврилы Михайловича, едва-едва только покинувшего полк по причине своего выхода в отставку. Зарождение недоброжелательства этого Роговицкого к нашему светочу случилось по смешной и глупой нелепости этак девять лет тому назад, когда ещё только зачинался великий труд написания труда наиважнейшего. В тот знаменательный год полковник как раз едва только оставил свой полк и приехал в родовую свою вотчину, чтобы осмотреть состояние этих своих владений, а также нанести полагающиеся в подобных случаях визитцы своим ближайшим соседям. Роговицкий стремился наладить добрососедские отношения со всеми помещиками в ближайшей округе. И первым делом, конечно же, его внимание привлёк Николай Михайлович, чьё имя уже в ту пору было достаточно известно в среде господ дворян, и Роговицкий почёл за благо сначала нанести визитец ему, тем самым отметив его превосходство над всеми остальными. Однако в противоположность его надеждам на радушный приём Карамзин принял его холодно, сославшись на неотложные дела, которые ожидают его незамедлительно, и предстоящий скорый отъезд из именьица в столицы, а мы знаем, благодарные мои читатели, что отговорки великого изыскателя не являлись едва прикрытым лукавством и чертой чёрствого характера, мы можем теперь только догадываться, какие богатырские думы в то время кипели в его уме перед зачином труда небывалого. Но об этом никак не мог догадываться и даже вообразить себе Роговицкий, что холодность к нему не пустое высокомерие и не хвастливое чванство, притом и Карамзин ничего