Роковая птичка. Картер Браун

нас еще целый час до отъезда в аэропорт, – с довольным видом заметила она, – ты не боишься летать?

      – Я не просто боюсь, боюсь до чертиков, – поделился я откровенно, – у меня агорафобия.

      – Аго… какая фобия?

      – Патологический страх открытого пространства.

      – Тогда тебе должна понравиться Австралия! – хихикнула она. – А меня совершенно не пугают длительные полеты, конечно, до тех пор, пока капитан внимательно следит за приборами и держит руки подальше от юбки стюардессы.

      Она села, не отрываясь допила шампанское, снова улеглась, выронив пустой бокал на пол.

      Потом с наслаждением потянулась и зевнула.

      – Я выпила шампанского ровно столько, чтобы проспать все время до Сиднея.

      – Что касается меня, – мрачно заметил я, – не хватит проклятого шампанского со всего белого света, чтобы заставить заснуть в самолете.

      – Обычные фобии не что иное, как легкие неврозы. Любой приличный психиатр вылечит тебя за несколько сеансов.

      – Меня вполне устраивает моя голова в таком виде, как она есть. Я знал одного парня в Нью-Йорке, у него были страшные желудочные колики. Он долго страдал, и никто не мог его вылечить. Ну, он пошел к психоаналитику, и всего за тысячу баксов тот его вылечил. Оказалось, что этому парню приходилось сдерживать свой бешеный темперамент, подавлять вспышки гнева и раздражения. Это ему удавалось, чем он немало гордился. Но подавление естественных чувств вызывало стресс и выливалось в желудочные спазмы. Психоаналитик оказался совершенно прав – как только мой приятель узнал об этом факте и перестал сдерживаться, спазмы тут же прекратились.

      – Но это же замечательно! – Кажется, Марсия неподдельно заинтересовалась моей историей. – Значит, у него больше никогда не было коликов?

      – Никогда, – ответил я, – но теперь у него страшные мигрени.

      Мы помолчали.

      – Я была страшно потрясена, когда погиб Ральф, мой первый жених, – начала она монотонным безучастным голосом, – но постепенно успокоилась. А спустя год погиб Кевин, и вот это меня доконало. Понадобилось три сеанса в неделю в течение полугода, чтобы психоаналитик вытащил меня из ужасного стресса.

      – Значит, он привел тебя в норму?

      – Да, это ему удалось.

      – Так для чего тебе понадобился еще и я?

      Она медленно повернула голову и, окинув меня задумчивым взглядом, прикусила нижнюю губу.

      – А ты не так глуп, Дэнни, хотя и не можешь вовремя увернуться от распахнутой двери. Ну хорошо, слушай. Доктор вытащил меня, но на это потребовалось много сил и времени. Когда я пришла к нему первый раз, то имела привычку заливаться слезами, стоило кому-нибудь сказать мне всего лишь «с добрым утром». Целыми днями я лежала в постели, мне не хотелось вставать. Доктор Лэйтон сделал много для меня, и я ему очень благодарна.

      – По какому-то странному совпадению оба человека, которые собирались на тебе жениться, погибли от несчастного случая, – подвел я итог, – почему бы тебе с этим не смириться?

      – Господи, какой здесь яркий свет, –