Марионетки в ящике. Ли Льеж

был довольно узкий, но светлый от четырёх больших окон. Напротив каждого окна находилась дверь.

      – А что мы, собственно, ищем? – спросила я.

      Бен посмотрел на меня так, будто с ним заговорила табуретка или прикроватная тумбочка.

      Помедлив, он всё-таки ответил:

      – Людей.

      Мне почему-то казалось, что никаких людей мы тут не найдём. А то, что найдём, может оказаться пострашнее людей. Но вести разговоры с Беном мне не хотелось.

      Он повернул ручку первой по счёту двери и заглянул. Я встала за его плечом. Там была комната как комната: шкаф, конторка, два кресла. Кровати не было. Тут никто не жил.

      – В прошлый раз эта дверь была закрыта, – зачем-то сообщил Бен.

      Мы не стали заходить в комнату и пошли дальше. За второй дверью обнаружилась бельевая, за третьей – пустая комната, набитая пыльными деревянными ящиками, часть из которых были заколоченными, часть нет. Из любопытства мы заглянули в один: там лежали старые книги почему-то на немецком языке.

      В четвёртой комнате друг напротив друга стояли два стула, а больше там ничего не было. Дверь в конце коридора вела в кухню.

      – Там Доротея, наверное, – прошептал Бен, прикасаясь к ручке.

      Я подавила в себе желание сбежать, но всё-таки укрылась за спиной Бена. Он толкнул дверь и вошёл. Да, перед нами была большая, очень просторная кухня, на которой одновременно могли трудиться несколько поваров. Но Доротея находилась там одна: стоя у стола, она энергично месила тесто.

      – О, молодые господа! – приветствовала она нас. – Что вам угодно?

      – Доротея, вы… – начал Бен и запнулся. Он проглотил комок в горле и договорил: – я думал, вы экономка. А вы ещё и кухарка?

      – Что вы, кухарка просто отлучилась по делам, – улыбаясь, ответила Доротея, – а я никак не могу оставить дорогих гостей без мясного пирога к обеду.

      – А-а… спасибо. – промямлил Бен и огляделся. Я тоже огляделась.

      Кухня была огромная, здесь разместилось множество шкафчиков, столиков, разных баночек-скляночек и других приспособлений для приготовления пищи. Но человеку вроде бы спрятаться было некуда. Если он не залез в печь, конечно.

      – Ну… мы тогда пойдём? – Бен вёл себя очень странно. Он переминался с ноги на ногу и всё шарил глазами по кухне.

      – Всего вам хорошего, молодые господа! – Доротея помахала нам белой от муки рукой.

      И мы ушли. Весь обыск первого этажа занял от силы минут пятнадцать.

      Ли и Козетта ещё не вернулись. Бен присел на кушетку в холле и вцепился руками в волосы. Я молча наблюдала за ним, думая, стоит ли спросить его самой или лучше дождаться остальных. На втором этаже слышались какие-то шорохи, но воплей и просьб о пощаде не было.

      – Как же это может быть? – болезненно скривившись, пробормотал Бен.

      – Что именно? – не выдержала я.

      – Дверь! Она исчезла!

      Я уставилась на него в недоумении.