Великие Революции от Великих Подлецов. История строительства нашего общества, написанная по совести. Валентин Маэстро

ена эпох

      Множество – множеств…

      Лес.

      Деревья, как люди, молча стоят.

      Войско.

      Люди, словно деревья, безмолвно глядят.

      Стоят. Лес людей впереди и вокруг…

      Бескрайнее небо над нами.

      Спотыкаясь, бреду по темным траншеям-улиц, узко – высоких.

      О крыши домов ладонями я опираюсь.

      От одной, с крышей, коробки я оттолкнулся.

      Оттолкнулся и дальше шагаю.

      Сверху смотрю.

      Над всем нахожусь.

      Облака, влажным касаньем гладят лицо,

      Вещая нам о Любви.

      Ступни ног моих – дел – на Земле, а память в Небе витает…

      Голос, зовущий, я слышу в себе.

      Он бьет мое сердце,

      Словно всадник нагайкой коня…

      Не нахожу я покоя.

      Жить, как раньше, уже не могу.

      Знаю: хранитель правды – народ.

      Большинство – в общем единстве.

      Он есть «око».

      Все видящее око…

      Могу вскочить на верх баррикады

      И пулю сердцем поймать.

      Пулю поймать и упасть,

      Как Гаврош.

      Упасть – отдохнуть.

      Это легче, чем взрослым мне стать,

      Чем каждый день

      Пули в себя принимать

      И стоять, слово правды вещая.

      Стоять, а если надо, идти…

      Идти вверх и вперед,

      Прикрывая тех, кто сзади плетется,

      Идти и слово нести,

      Освещая дорогу другим.

      Идти, горечь обиды и слезы глотая…

      Я стою и иду… К тебе я иду…

      Глава 1. Куда деть миллион

      Александр вернулся домой, приехал из Германии.

      Из агентства ушел, уволился сразу.

      Внутри него зрело, продолжая усиливаться, недовольство. Оно требовало срочно начать поиск ответа на вопрос о мироустройстве, обо всем, происходящем в мире.

      Требовало, но он всего лишь чувствовал это, а не осознавал еще неотложность и главенство проблемы. Который раз, в спешке реагируя на внешние обстоятельства, отложил на потом исследование окружения, осмысление цели жизни.

      Чьей? Его жизни или человечества?

      Времени не было: его снова увлек поток движения большинства, что огромной силой подражательной инерции втягивало в суетливую круговерть – гон внешнего мира. Жизнь, после распада Советского Союза и слома общественного строя, поменяла вектор: все кинулись в коммерцию…

      Рванулся в поиск своей ниши в бизнесе и Александр. Нашел единомышленников. Завертелся, как белка в колесе…

      Заходят со знакомым в банк. Две сотрудницы, переглянувшись, шепотом громким определили: К – о – о-операторы заявились!

      – Интересно, а как узнали…?

      – По глазам…. Алчный блеск…

      – Да нет, это энергия горит в нас и рвется в действие…

***

      Проходит несколько месяцев. Друг Валеры Саблина – Игорь – приезжает в гости и вместо Валеры видит Александра.

      Санек рассказал ему подробно все о том, как он стал Саблиным. Они подружились.

      Перед отъездом Игорь пригласил Александра на Каспийское море, в Красноводск, где он жил и служил летчиком в военном городке. Рядом был нефтеперерабатывающий завод.

      – Мы там все друг друга знаем. Я познакомлю тебя с руководством завода. Глядишь, провернете какое-нибудь дело на общее благо…

      Через неделю Александр на дребезжащем старом Яке приземляется в аэропорту у Каспийского моря. Здесь, даже ночью, теплый ветер напоминает о том, что прибыл ты в страну горячего солнца. Ночное небо было необычного сине-черного цвета.

      Наступивший день принес разочарование однообразием и обилием пожухлой желтой травы вокруг. Очаровала необычность одеяний женщин: разнообразные по расцветке, но одинаковые по длине – до земли – платья, притягательно подчеркивали линии фигур у местных красавиц.

      Съездил в столицу республики Ашхабад.

      На фоне гор со снежными вершинами, словно на картинке, высились здания европейского типа и прекрасные мечети в центре города. На улицах неиссякаемое движение потока прохожих.

      Резко изменилась положительная атмосфера восприятия, когда он заглянул на окраину. Необычно-узкие, с высокими глиняными, без окон, стенами по обе стороны улиц, с редкими прохожими на них, вселили в него чувство замкнутой отчужденности.

      Съездил в пустыню, где чуть не заблудился среди однообразных сопок желтого песка. Прочувствовал паляще-сжигающую