На нарах с Дядей Сэмом. Лев Трахтенберг

Читать онлайн.
Название На нарах с Дядей Сэмом
Автор произведения Лев Трахтенберг
Жанр Современная русская литература
Серия
Издательство Современная русская литература
Год выпуска 2016
isbn 978-5-699-87704-1



Скачать книгу

канцлером, ведущим или «кейс-менеджером»[184] – некоторые заключенные умудрялись получить ее в течение нескольких месяцев.

      Мне эта лафа не светила.

      Помимо камер, на этажах присутствовали КУТэПы: купально-умывально-туалетные помещения.

      По одному ватерклозету и стоячему душу располагалось в «блатных» крыльях корпуса. Основные коридоры дали приют еще двум уборным-душевым с когда-то кафельными полами и стенами.

      На стандартный тюремный сортир приходилось по 6 раковин и 6 унитазов. В боковой заплесневелой теплице по выращиванию ножного грибка уныло приютилось по 3 душевые кабинки. Половина «удобств» все время находилась в нерабочем состоянии. Среднестатистически на одном унитазе сидело по 20, а в каждом душе омывалось по 30 заключенных.

      Дефицитные раковины для умывания оказались многофункциональными.

      Несмотря на то что почти всегда они были забиты пищевыми отходами и волосами со всех концов земли, мы все равно умудрялись чистить над ними зубы и бриться. А мои соседи из стран Ближнего Востока в них же полоскали потные ноги перед каждой из пяти ежедневных молитв.

      Все подтекало, нещадно воняло и выполняло функцию гигантской чашки Петри.

      В тюрьме я заставил себя забыть, что на воле был «белым и пушистым».

      Стремление к чистоте на время осталось в прошлом.

      Но даже через год пребывания на американских нарах я так и не научился пользоваться туалетом в качестве джентельменского клуба. То есть вести соседские и приятельские беседы, восседая на унитазе, при этом тайно покуривая, а иногда еще и читая или жуя, как это делали другие.

      В отличие от большинства моих товарищей по корпусу я старался пользоваться уборной в помещении школы или церкви. Приватно, сравнительно чисто, более-менее цивильно и всегда свободно.

      С необходимым в жару купанием оказалось посложнее – мне приходилось пользоваться общественными душевыми. Там пахло хлоркой и воронежским бассейном «Спартак», куда я в детстве ходил учиться плавать.

      В небольших «тихих комнатах», притулившихся в конце коридоров, хлоркой не пахло. Но в них там почти всегда толпился и шумел неприкаянный тюремный народ, вызывая злость обитателей камеры напротив. Кто-то играл на гитаре, кто-то молился, кто-то делал домашнюю работу для местной школы, кто-то дулся в карты, кто-то выяснял отношения, а кто-то гладил ненавистную темно-защитную форму.

      На глажке специализировался и держал монополию пожилой доброжелательный колумбиец Гектор. Из подручных средств он смастерил гладильную доску и взимал по доллару за рубашку или брюки.

      Почему-то запах свежепроглаженного белья у меня ассоциировался с детскими поездками в Сочи и проживанием у «хозяйки» тети Нины. Обоняние приносило в тюрьму забытые сюжеты из прежней жизни – советской, российской или американской.

      В Форте-Фикс я окончательно убедился, что лучше всего человек «помнит носом»… Как у Маяковского, «у каждого дела – запах особый».

      Первый



<p>184</p>

Case manager – управляющий делом заключенного.