Орёл в курятнике. Олег Боченин

Молодец! Так держать! Но пасаран! Либертэ, эгалитэ, фратерните!

      Через минуту-другую Анна Андреевна уже забыла, что она «кобра на яйцах». Накормила Петьку, потом повела его в мастерскую показывать свои работы.

      Наташа даже успела подремать. Когда мальчика уложили спать, женщины решили крякнуть по маленькой на сон грядущий.

      – Что у вас там произошло? – поинтересовалась Сечкина из вежливости.

      – Новый реж у нас, а меня пинком под зад как убогую! – зло вымолвила Анна Андреевна, параллельно с этим засовывая в рот размером с мужскую ладонь пирожок.

      – А кто он? – догадалась Наташа, что новый реж – это новый режиссер.

      – Кто? – с презрительной миной пропела хозяйка. – Ах, ну конечно! Колхоз «Сорок лет без урожая» из Мухосранска выполнил план по сбору козьих катышей – это событие мирового масштаба! А появление нового режа в одном из главных театров края – это так, мелочи! Раньше это было бы новостью номер один! Что с миром делается?! Полное бескультурье! Хотя… ты же из колхоза. Тебе простительно.

      – Вас уволили?

      – Подчистую! – Анна Андреевна рубанула ладонью воздух словно шашкой. – До смерти!

      – Разве так можно? – удивилась Сечкина. – Уволить без оснований…

      – Основание у нас одно – творческая необходимость…

      Главным в театре – любом – был и остается главный режиссёр. У главрежа обычно несколько режиссёров, с которыми он формирует репертуар. Директор театра занимается хозяйством и в творческие дела не встревает. Директор фактически руководит и мастерской. Но главный художник подчиняется не директору, а главному режиссеру. То, что это фактически нонсенс, никого не волнует. Реально – так.

      – Вот берётся реж за новую постановку, – продолжила объяснять Анна Андреевна пьяненькой Сечкиной. – Приглашает нашего главного, который художник, ну, тебе понятно, да? А главный тебе дурак, что ли? На кой ему конкурентов плодить? Сегодня художник поставил один спектакль, завтра – другой, а послезавтра он уже сам готовый главный. Сечёшь?

      – Угу, – кивнула Сечкина.

      – Вот! Главный всегда сам постановщик, но он же не шестирукий Будда! – Анна Андреевна растопырила руки.

      – Шива, – поправила хозяйку Сечкина.

      – Будда! – Шутренкова недовольно посмотрела на Наташу.

      – Шива! – устало вздохнула Сечкина.

      – Неважно! – Анна Андреевна сделала небрежный жест, как будто выметала гостью из кухни. – Так вот! Главный делает какие-то наброски левой ногой, но чтобы на них стояла подпись режа и директора, типа главный выработал идею оформления спектакля. Ну, на этом и всё! А дальше уже обычный художник типа меня или Верки – её уже год как нет, сбежала с хахалем – работают с режиссёром. Мы можем идею полностью изменить, но в афише будет указанно имя главного. Так он, сволочь, и жил! Мы же с Веркой – бабы. Чего с нами церемониться? Хоть бы ради приличия нас указал в афише разок. А тут пришёл этот Виталик…

      – Виталик? –