Шкатулка для солнечных зайчиков. Часть 2. Шах Дани

деле настоящий выбор надо сделать сейчас, – сказала она близнецами и взялась за рукоять Кадуцея.

      – Нас-то-я-щий… вы-бор… сей-час… – напечатала Агата, затем подняла глаза и мечтательно произнесла: – Наконец-то кто-то остановится и сделает уже этот выбор, а то все летают, как ракеты. Совсем нет времени вдуматься.

      Берилликус хлопнул в ладоши, и Кадуцей вырвался из рук Камиллы, расправил крылышки и взвился ввысь. Затем ударил о землю, и перед девочкой вспыхнула и понеслась вдаль единственная светлая дорога. Никаких пёстрых полос рядом, никакого выбора. Дорога петляла между холмами и скрывалась вдали.

      – Так вот же он, мой Путь! – обрадовалась Камилла. – Мне не надо ничего выбирать!

      – Верно, ты идёшь этой тропой, – подозрительно спокойно подтвердила Агата и спросила: – А что, если ты с самого начала сделала неверный выбор?

      Берилликус добавил вкрадчиво:

      – Может быть, твоё путешествие должно было пройти легко и беззаботно, без неприятностей и трудностей? И со змеями бороться не пришлось бы, а?

      Камилла задумалась ненадолго и сказала:

      – Но я мечтала попасть в сказку, а в сказках всегда бывают трудности, которые надо преодолевать… и опасности нередко встречаются. Поэтому я думаю, что спокойная дорога не для меня.

      – Всё так, – согласилась Агата. – Но возможно, сказка была бы интереснее, веселее, добрее.

      Золотой жезл подскочил, ударил о землю, и тропинка покрылась алмазно-изумрудной россыпью.

      – Может быть, это твоя дорога? – спросил Берилликус.

      Тропинка была великолепна. Путешествие по такой дороге обещало быть удивительным и красочным.

      – Или вот эта? – спросила Агата, и жезл вновь ударил оземь.

      Тропинка украсилась рубинами и сапфирами. Ах, и она тоже была очень красива!

      – Или эта?! – грозно воскликнул Берилликус.

      Кадуцей взлетел, опустился со стуком, и тропинка превратилась в золотую дорогу, усыпанную разноцветными самоцветами.

      – Не эта?! – требовательно спросила Агата.

      Кадуцей принялся колотить по тропинке, как отбойный молоток, дорога быстро сменяла окрас. Перламутровый путь, путь из мягких радуг, малахитово-бирюзовая тропа, дорога из мыльных пузырей, мягкая дорога из цветов, тёплая янтарная, сладкая мармеладная, ароматная шоколадная…

      – Так эта?! – выкрикивали близнецы. – Или эта?!

      У Камиллы мелькало перед глазами, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Радужная, хрустальная, дорога из облаков, из маленьких часиков, из серебряных камушков, из пёстрых бусинок…

      – Хватит! – вдруг вскричала девочка.

      Кадуцей замер в воздухе, неторопливо махая крылышками, Близнецы замолчали, а тропка потухла, превратившись в невзрачную пыльную дорогу.

      – У меня уже есть свой собственный Путь, – твёрдо сказала девочка. – Тот, который привёл меня сюда. И каким бы он ни был, это МОЙ Путь и МОЯ Дорога!

      Агата, прищурившись, спросила:

      – Но что,