Христос и карма. Возможен ли компромисс?. Франсуа Брюн

означает «действие», закон кармы – это довольно простая идея, утверждающая, что мы подвластны последствиям своих собственных поступков и действий. Конечно, хотя в Евангелиях и не звучит слово «карма», но и там можно углядеть схожую доктрину, в том месте, где речь идет о «блаженствах»: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны…» (Мф 5:8).

      И все же, этот закон кармы в христианской и в индуистской традициях понимается совсем по-разному. В противоположность общепринятому мнению, мне кажется, что вся сложность, вся сердцевина наших расхождений, связана как раз с особенностями концепции кармы, а вовсе не с учением о реинкарнации.

      Ален Даниэлу справедливо подчеркивает, что учения о круговороте рождения и смерти, о реинкарнации, нет в Ведах и оно чуждо шиваизму. «Оно возникает в джайнизме и оттуда перекочевывает в буддизм, а затем и в современный индуизм»[67]. Но тут стоит уточнить, что этот современный индуизм начался довольно давно, поскольку мы находим это учение уже в некоторых Упанишадах, а значит, возникло оно уже где-то между 1000 и 800 гг. до н. э… Есть оно и в знаменитой Бхагавадгите:

      Как одежду изношенную бросая,

      Человек надевает другую,

      Так, сносив это тленное тело,

      Воплощенный в иное вступает[68].

      Конечно, при желании в этом прекрасном тексте можно разглядеть аллюзию на разные этапы, которые нам придется пройти в мире ином. Это немного похоже на то, что возвещал апостол Павел, когда говорил, что в жизнь будущего века мы будем входить постепенно, «от славы в славу» (2 Кор 3:18). В таком случае речь пошла бы уже о разных уровнях существования, более или менее продвинутых, в большей или меньшей славе, где на каждом уровне нашей эволюции возникает новое тело, каждый раз гармонично соответствующее окружающему нас новому миру. Похоже, что примерно об этом же говорят и Ориген, и Аллан Кардек[69].

      К этой концепции примыкает и множество полученных из мира иного сообщений, причем независимо от религиозной принадлежности их авторов, вот только от них обычно, к сожалению, поспешно отмахиваются, считая скопом весь комплекс подобной литературы «эзотерикой». Тогда как мне кажется, что давно уже пора уделить им должное внимание. Хотим мы того или нет, но такая литература становится все более и более значимой, и, возможно, не без причины. Да и большая часть крупнейших религиозных традиций, как и частных «откровений», не так уж им и противоречат[70].

      Подобная интерпретация, толкующая ряд последовательных воплощений в мирах так, что на каждом этапе человек поднимается все выше и выше по духовной лестнице, имеет то огромное преимущество, что полностью соответствует учению апостола Павла. Можно даже принять ту идею, за которую столь многие держатся (раз уж она для них столь принципиальна), что некоторые люди, прежде чем окончательно покинуть наш мир, снова возвращаются на землю и проживают на ней еще раз свой первый этап. Но схема в целом останется тут такой же: медленное восхождение к Богу. Что меня в таком образе мыслей беспокоит

67

Alain Daniélou. La Fantaisie des Dieux et l’aventure humaine d’après la tradition shivaïte (Le Rocher, 1985, p. 124).

68

Бхагавадгита. Пер. с санскрита В.С. Семенцова. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1999. С. 18.

69

К сожалению, так называемые последователи учения Кардека чаще всего берут не его собственные идеи, а теории Леона Дени, верившего в многократные возвращения на землю.

70

О ценности таких сообщений см. мою книгу: François Brune. Mes entretiens avec les morts (Le Temps présent, 2012, p. 63–74).