Чужой: Река боли. Кристофер Голден

по кораблю. – Разве терраформирование не ведется на этой планете уже пятнадцать лет?

      – Даже больше! – крикнула в ответ пилот. – Вы не видели, как мы пытались сюда сесть десять лет назад, когда я была здесь в первый раз.

      «Нет уж, спасибо», – подумал Бракетт. У капитана был железный желудок, но сейчас даже ему стало не по себе. Челюсть болела от того, что приходилось стискивать зубы. «У меня сейчас мозг в болтунью превратится», – подумал он, когда весь корабль яростно затрясло.

      Затем грохот на какой-то миг прекратился. Бракетт уже хотел было расслабиться, но тут корабль стал резко падать, будто их контролируемое свободное падение вдруг превратилось в простое самоубийство. Тихо выругавшись, он собрался с духом и попытался выглянуть на то, что было снаружи.

      – Я бы предпочел не умирать в первый день своего командования, – сказал он. – Если, конечно, вас это не затруднит.

      Пилот сердито посмотрела на него.

      – Сделайте вдох, капитан. У меня было семь крушений и ни одного погибшего пассажира.

      – Семь чего?

      Они попали в очередную воздушную яму, и его отшвырнуло вперед за секунду до того, как атмосфера уплотнилась снова – при этом он дернулся так сильно, что стукнулся головой о корпус корабля.

      – Ах ты ж…

      – Вот и всё, красавчик, – объявила пилот.

      Зажглись тормозные ракеты, подбросив их на дюжину футов, и корабль начал медленно опускаться. Затем пилот аккуратно повела его вперед и снижая высоту, пока они не совершили мягкую посадку.

      Корабль издал гидравлическое шипение, словно выдохнул одновременно с Бракеттом. Он расстегнул ремень безопасности. Аварийные огни погасли, и кабину залил светло-голубой свет.

      – В целости и сохранности, как я и обещала, – проговорила пилот. Она отключила дверные замки и встала с кресла. На лице у нее сияла озорная улыбка. Бракетт впервые обратил внимание на изгибы ее тела и на то, как она на него смотрела.

      – Что правда, то правда, – сказал он. – И я только сейчас понял, что даже не знаю вашего имени.

      – Тресса, – отозвалась она, протянув руку. – К вашим услугам.

      – Демиан Бракетт, – представился он, ответив на рукопожатие.

      Она подошла к двери, что по правому борту, и ввела код на панели управления. Та с шипением открылась, и о поверхность планеты лязгнул с шумом раскрывшийся трап.

      – Так что за преступление вы совершили, что оказались в этой жопе Вселенной? – спросила Тресса.

      Бракетт улыбнулся.

      – Я хороший морпех, – ответил он. – И иду туда, куда приказывают.

      Завыл ветер, задувая в корабль едкую пыль. Он выглянул наружу, и его улыбка померкла. Ахерон был миром темно-серых тонов, исключение составляла растущая колония, чьи строения едва вырисовывались во все затмевающей буре. Через несколько секунд ветер снова стих, открыв им лучший вид – только смотреть было особо не на что. Коробки домов, покрытая пергамином полусфера теплицы, а вдалеке – зловещего вида, гигантский, стопятидесятифутовый атмосферный процессор, накачивающий здешний воздух