Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга 1. Андрей Лазарчук

невозможно, – выдохнул Алексей. – Филадельф запечатал его гробы…

      – Разбудили, – повторил кесарь. – И ты не слушаешь меня, Пактовий. Сам Мардонотавр… не важен. Но важно то, что жрецы сумели его разбудить. Значит, они смогут и другое…

      – Нет, я слушаю, – сказала Саня. – Две недели не читать, телевизор не смотреть, шампанского не пить, тяжестей не поднимать… короче, не жить. Капли… да. И на уколы. Я всё слышала.

      – Девочка, это глаза, – сказал окулист. – Они одни на всю жизнь, других у тебя не будет.

      – Не будет, – согласилась Саня. – Я потому так и перепугалась сегодня. Только вот пока ждала – почти всё прошло.

      – Дай-то Бог, – серьёзно сказал окулист. Он был молодой, с тонкими чёрными усиками, как злодей из американских фильмов. – Как ты описывала, это могло быть кровоизлияние в сетчатку или даже отслойка. Но вот – не видно почти ничего. Сосудистый спазм, должно быть. Поэтому от скополамина сразу стало лучше. Так бывает. Короче: если что-то подобное произойдёт опять, бегом ко мне. Я принимаю в шестом кабинете с десяти до двух.

      – И тогда – ложиться?

      – Не исключено.

      – Это платно?

      – Ну… частично.

      – Не получится. У меня совсем нет денег.

      – Придумаем что-нибудь…

      – Что тут можно придумать? – Алексей поймал себя на том, что сплетает и расплетает пальцы, и сжал кулаки. – Филадельф мог бы помочь…

      – Он всё-таки был уже глубокий старик, – сказал кесарь. – Для таких дел нужна не только мудрость, нужна и выносливость… Даже будь он жив – я бы не решился взваливать такой груз на него одного.

      – А кто ещё сможет?…

      Кесарь чуть опустил голову, улыбнулся:

      – Домнин Истукарий. Что скажешь, отважник?

      Алексей откинулся в изумлении. Нет, кесарь не шутил…

      – После… всего?

      – Да. Именно после всего.

      – Удивляюсь тебе, государь… Но, если Домнин согласится… это будет хорошо. Да, это будет хорошо…

      – А уговаривать его поедешь ты, Пактовий. Утром. Да смотри, езжай по дорогам, а не по оврагам… а то и костей не найдём…

      – Ты велишь, государь, – кивнул Алексей.

      – Иди спи. Аурика тебя разбудит.

      В дверь громко стукнули и тут же, не дожидаясь ответа, вошли двое: мальчик в коротеньком, как поварская куртка, белом халате придерживал за плечо огромного мужчину в разодранной кожаной куртке. Пол-лица мужчины были замотаны марлей, будто бы залитой арбузным соком.

      – Семён Семёнович, огнестрельное, – сказал мальчик женским голосом и при ближайшем рассмотрении действительно оказался женщиной. – Из «Айсберга», мелкой дробью…

      – Ф-ф… – через уголок рта выдохнул окулист. – Ну, солнышко, где ж ты их находишь-то всё время?

      – А я виновата? Счастье мне такое: как ни вызов, так глаз. Я бы и рада аппендициты в первую городскую возить: милое дело… – приговаривая, докторша-мальчик быстро разоблачала мужика. – Диспетчера с меня и то смеются…

      – Да