Мемуары Остарбайтера. Николай Кожевников

отлично и хорошо, а вот грамматика как украинского, так и русского, и немецкого хромали, но все сдал хорошо и поступил в Сельхозтехникум и выполнил наказ, как директора школы, так и председателя колхоза.

      Уже летом после экзаменов я пошел в Лозовое. Зашел в бухгалтерию, чтобы выписать накладные, а главный бухгалтер говорит: «Ни Юрко, в колгоспи треба робыть, отрабатывать те, за що тебе кормылы». Послали меня до председателя.

      Зашел к Ивану Владимировичу, он мне и говорит: «Мы, Юра решили тебя послать во вторую бригаду, где ты будешь жить у бабы Приськи. Она одна, будет тебя кормить, а ты будешь ей помогать по хозяйству в свободное время. Носить воду, колоть дрова и т. д. Днем будешь пасти колхозное стадо с пастухами. Там познакомишься. Завтра отдыхаешь, а со второго дня приступай». Мне выписали провиант, погрузили дрова (чурками) и повезли во вторую бригаду.

      Вторая бригада была 1—1,5 км. от 1-й, дворов 20 больше первой или мне так показалось, т.к. дома раскиданы по всем углам.

      Встретила нас баба Приська. Бабушка говорит сама с собой, сама спрашивает, и сама отвечает. Слышу, что она туговата на оба уха. Я ей говорю, она молчит на меня смотрит и спрашивает: «Чого? Ты шось мени казав?». Кажу: «Эге, казав».

      Я во второй бригаде никого не знал. После обеда решил пройтись по улице. Кого вижу, со всеми здороваюсь кивком головы, а мне в недоумении тоже так отвечают и непонятно на меня смотрят оглядываясь. Чувствуется, что люди здесь живут богаче Сокиренчан, хаты покрепче и заборы получше. Зашел на бригаду, в конторе представился, кто я и зачем здесь.

      Вернулся, нашел у бабы в сарае старый и ржавый топор. Закрепил его и начал колоть дрова, а сам с нетерпением ждал, когда пригонят стадо. Часов в 8—9 раздался рев коров по всему хутору. Гнали стадо домой.

      Я нашел пастуха, познакомился с ним. Николаем звали его, а помощника Петром. Николаю было лет за 40, он был ранен в первую мировую войну и немного прихрамывал, а Петро был старше меня года на 2—3 и дразнили его «Перожок», так как голова у него вверху была сплюснута.

      Я пастуха сразу начал называть дядя Коля. Он мне сказал, чтобы я завтра в 4 часа был в загоне. Пришел домой, попросил бабу Приську, чтобы она собрала мне торбу с вечера. Утром с интересом прибежал на базу, выгнали стадо. По дороге нам еще несколько частных коров пригнали.

      Я конечно был одет не по постушьи, а попански, как меня раньше дразнили в селе Панычь. Я был в сандалиях и в коротких штанах, и в белой безрукавке. Пионером меня прозвали. Хотя уже имел титул – «Подпасыч». Когда я ходил по траве в росу, то к обеду мои сандалии разлезлись. С утра комары меня всего искусали, и я сам себя всего исцарапал. Белая рубаха разорвалась, стала красной. Скот, ему что, он лезет в поля кукурузы и подсолнухов, а его бежишь выгонять, обрываешься и царапаешься.

      К обеду погнали коров ближе к хутору на дойку. Женщины увидели меня и ахнули, смеются аж сквозь слезы. Кто с жалостью смотрит на меня, а кто с интересом. Домой