Паблисити эджент. Александр Курников

так хорошо известная мне с самого детства, и сейчас прекрасно видимая в окне, разубедили меня на все сто. И ещё приятная новость, меня не привязали к койке, а значит, я вчера не буянил.

      – О! Очнулся наш спящий красавец. – Раздалось от порога. Я оглянулся. – Хорош. – Залюбовался мной вошедший мужик с лёгким венчиком волос вокруг сияющей лысины. – Ну ты и спать сосед, три дня без передыху, если бы пошёл в пожарные, сразу бы начальником части стал, минуя все остальные звания как не достойные твоего опыта. – Я повнимательнее присмотрелся к нему, отчего-то сея личность показалась мне знакома.

      – Миха? Шухов, ты что ли?

      – Признал. – Расплылся он в улыбке. Боже мой, сидящий на соседней койке здоровенный лысый дядя, с заметным брюшком, с фиксой во рту, и с наколотыми перстнями на пальцах, когда-то был застенчивым, интеллигентным, худеньким мальчиком в смешных очках. Он играл на скрипке, ходил в музыкальную школу, носил галстук бабочку, и вообще, был очень милым и послушным ребёнком. А знали бы вы, кто были его папа и мама, то поразились этой перемене ещё больше. У доктора исторических наук, академика РАН, и заслуженного учителя СССР (это мама) не могло быть сына уголовника. Хотя, за столько времени многое могло произойти, мы с ним лет этак, двадцать не виделись, а то и больше. – Чего удивляешься? – Усмехнулся он. – У каждого в жизни своя дорожка, и пока есть тот, кто её протаптывает для тебя, идти легко, ну а когда таких людей не остаётся, начинаешь петлять. – Он развёл руками.

      – Глубокомысленно.

      – Жизненно.

      – Давно твоих родителей нет? – Догадался я.

      – Давно. – Миха поскрёб жёсткую щетину на щеке. – А ты как страдалец, давно на кокс подсел? Твои предки ведь тоже не из последних. Слышал я, батя у тебя, вроде инженер какой-то в МАЭ был?

      – А с чего ты взял, что я на что-то там подсел?

      – Да лепила позавчера, что-то про предоз калякал, вот я и решил глянуть на твои «дорожки», узнать, давно сидишь на игле или нет…

      – Как позавчера?

      – Да так, ты тут уже дня три откисаешь.

      – Три дня. – Я сел на койку и растёр ладонями лицо. – Ничего себе. Так, и о чём ты?

      – О чём, о чём, дорожек нет, значит, нанюхался чего-то, а что у нас нынче золотая молодёжь нюхает? Только коку.

      – Да уж, нашёл молодёжь. И кстати, ты не прав на счёт наркоты.

      – А что же, по-твоему, с тобой такое было?

      – Понимаешь Миха, в своё время я пробовал наркоту, разную, даже такую о которой ты не слышал, я же ведь золотая молодёжь и ты представь, ни разу не испытал прихода. На меня даже таблетки обезболивающие не все действуют и поэтому, употребление всякого рода наркосодержащих препаратов, для меня, самое бесполезное занятие.

      – Брешешь. – Выпучил глаза сын академика РАН.

      – Не-а. У меня эскулапы какой-то ген неправильный нашли, вроде как он и обнуляет все действия наркотиков. –