Большая стрелка. Сергей Зверев

Гурьянов созвонился с председателем совета директоров компании «Амстан» Владимиром Лупаченко.

      – Ты не представляешь, какой это удар для меня, – сказал тот. – Костя… Да что говорить. Нам бы встретиться. Думаю, сегодня ты нуждаешься в помощи.

      Гурьянов приехал в только что отреставрированный дом в центре Москвы с бронзовой вывеской «Финансово-инвестиционная компания «Амстан». Просторный кабинет был обставлен дорогой итальянской мебелью. Лупаченко, атлетического сложения, седой, уверенный в себе мужчина – типичный «новый русский» старого разлива, крепко пожал гостю руку.

      «Володька Лупаченко из тех, на кого можно положиться», – не раз говорил брат.

      – Вот что, Никита Владимирович, – сказал он. – Я понимаю, тебе не до хлопот. С похоронами… Я все организую. О деньгах не беспокойся… Эх, уходят, уходят люди. Жизнь эта проклятая. У кого не выдерживает сердце…

      – Кому в сердце стреляют.

      Они опрокинули по большой рюмке. Водка была отличная.

      – А я даже не поговорил с Костей по приезде, – вздохнул Гурьянов. – Черт, всегда кажется, что впереди много времени. А оказывается, время уже исчерпано. Все, остановка. Шлагбаум.

      – Да уж. – Лупаченко налил еще водки.

      – За что могли его убить? – спросил Гурьянов. – Ты же имел дела с Костей.

      – У Кости было полсотни деловых партнеров. Знаешь, что такое посредничать в многоходовых финансовых операциях? Это длинная цепочка. Где-то происходит обрыв. Кто-то кидает тебя и уходит с деньгами. И деньги висят на тебе. Притом такие деньги, которые ты отдать не сможешь никогда. А к тебе приходит «крыша». Тебя вывозят за город и заставляют переписывать имущество, которое чаще всего не может компенсировать даже малой толики долга. Наконец, если нечего больше взять, тебя убивают. В назидание. Чтобы другим неповадно было. Вся эта система держится на том, чтобы было неповадно. Это тебе не государственный беззубый арбитраж, который налагает штраф в миллион долларов на фирму, у которой на счету сто рублей, и подставной директор гол как сокол. Бандитский арбитр доходит до самой сути.

      – И кто ответит за все? – невесело спросил Гурьянов.

      – Милиция вряд ли что найдет. – Лупаченко провел ладонью по своим седым волосам. – Хотя бывает всякое…

      – Значит, забыть обо всем?

      – Ты только самодеятельностью не занимайся.

      – Да какая там самодеятельность? – развел руками Гурьянов. – Кто я такой?

      – Бывает, люди в таких ситуациях начинают делать глупости… Против танка не попрешь, Никита.

      Лупаченко не знал, что Гурьянов имеет отношение к Службе. По легенде полковник был мелким бизнесменом…

      Гурьянов сел в кресло, прикрыл глаза. Боль опять нахлынула на него. Не физическая. Когда говорят, что болит душа, это очень точные слова. Это была именно боль. А еще полковник ощущал на себе неподъемную тяжесть, имя которой – горе.

      Как пел Александр Городницкий:

      И дом твой пуст и разорен,

      И ты добыча для ворон,

      И