Обман. Элизабет Джордж

Потом чуть заметно кивнул головой.

      – Ведь он недолго пробыл в Англии.

      – Шесть недель, – уточнил Ажар.

      – И все это время работал на горчичной фабрике с семьей Малик.

      – Правильно.

      – Таким образом, мы можем согласиться с тем, что большинство его знакомых здесь, в Англии – не все, но большинство, верно? – по всей вероятности, были азиатами?

      Его лицо помрачнело.

      – На секунду мы можем согласиться с этим.

      – Отлично. Его брак должен был быть заключен в соответствии с азиатской традицией. Верно?

      – Верно.

      Барбара наколола на вилку еще один ломтик бекона и обмакнула его в яичный желток.

      – Тогда мне хотелось бы выяснить одно обстоятельство. Что, согласно азиатской традиции, происходит в том случае, если помолвка – ранее заключенная помолвка – нарушается?

      – Что вы понимаете под словом нарушается?

      – Я хочу спросить, что происходит, если одна из сторон берет назад свое согласие на брак?

      Вопрос казался ей весьма простым, но, не услышав немедленного ответа, Барбара подняла глаза от треугольного тоста, который намазывала толстым слоем черносмородинного джема. Его лицо было непроницаемым, но было видно, что он прилагает к этому немалые усилия. Ну и человек. Он сам сейчас пытался прийти к какому-то выводу, совершенно позабыв о том, что она только что внушала ему о необходимости сбора информации.

      – Ажар… – сказала она, теряя терпение.

      – Вы не возражаете? – Он достал из кармана сигареты. – Можно? Пока вы едите…

      – Курите. Если бы я могла есть и одновременно курить, поверьте, именно так я бы и делала.

      Он поднес маленькую серебряную зажигалку к концу сигареты и, повернувшись на стуле, посмотрел в сторону застекленной двери. Снаружи, на газоне, Хадия подбрасывала вверх сине-красный пляжный мяч. Ажар, казалось, обдумывал, как лучше ответить на заданный ею вопрос, а она почувствовала жгучее раздражение. Если каждый их разговор вести в стиле политически корректного менуэта, они могут просидеть в Балфорде до самого Рождества.

      – Ажар, может быть, мне сформулировать свой вопрос иначе? – спросила Барбара.

      Он повернулся к ней.

      – Хайтам и Сале проявили обоюдное желание вступить в брак, – ответил он, постукивая сигаретой о край пепельницы, в которой еще не было пепла. – Если бы Хайтам решил отказаться от женитьбы, он, по существу, отказался бы от Сале. А это считалось бы оскорблением, нанесенным всей семье. Моей семье.

      – В первую очередь потому, что семья подготовила этот брак? – Барбара налила себе чашку чая. Он был густым и смахивал на настойку, при этом пузырился и булькал, словно жирный мясной бульон для праздничного обеда. Она разбавила его молоком и положила сахар.

      – Потому что, поступи Хайтам таким образом, мой дядя потерял бы лицо, а вместе с ним и уважение общины. А за Сале закрепилась бы репутация брошенной будущим мужем, из-за чего она перестала бы быть желанной и для других мужчин.

      – Ну,