Мистер Пропер, веселей!. Василий Богданов

ну скажи, что я была? Неправа? Что я такого сделала?

      – Ты всё правильно сделала.

      Анна Геннадьевна ела карпаччо, а Н. И. – свой любимый салат с рукколой и помидорами черри.

      – Ну, конечно, права, – ответил он, наворачивая на вилку листики салата и одновременно умудряясь подцепить стружку твёрдого сыра.

      – Просто спросила, нельзя ли повежливей. А он? Он, знаешь, что мне ответил? Повежливей, это как? Машину тебе разбить? Нет, ты представляешь? Представляешь?

      Н. И. почувствовал острое желание вступиться за жену:

      – Надо будет его найти и с ним по-мужски разобраться! – сказал он, хотя в действительности слабо представлял себе, как люди разбираются между собой «по-мужски».

      – Так ведь кто бы мог подумать, что он… что он, мало того, что нахамил тогда! Он запомнил… запомнил меня и потом ещё отомстил! Это так мелко! Так подло! У меня просто нет слов! Я никак не ожидала… не ожидала, что мужчина может оказаться таким вот ничтожеством!

      – Да уж, – кивнул Н. И.

      – Ты представляешь, – продолжала Анна Геннадьевна, – как я… как я была шокирована сегодня, когда выходит журнал… выходит журнал, где должна быть моя статья, а её там нет! Её там нет. Ты представляешь? Представляешь?

      Она допила остатки вина, и муж потянулся к ведёрку со льдом, где лежала бутылка, но его опередил официант.

      – Этот… – жена проследила за официантом, пока тот наливал вино, и, дождавшись его ухода, продолжила – … козёл оказался новым главным редактором нашего журнала! Представляешь! Нет, ты представляешь! И из-за той нашей стычки на парковке, которая… которая была неделю назад! Неделю назад! Любой бы нормальный человек уже давно забыл бы об этом! Он отдал распоряжение мою статью убрать, хотя номер был уже свёрстан!

      – А как он, кстати, узнал, что это именно твоя статья? – удивился Н. И.

      – Ну, там же есть моя фотография.

      – А-а-а, понятно, – Гаврилов развёл руками и во второй раз произнёс, – детский сад!

      – Вот я и говорю, детский сад, – жена выдохнула и сделала очередной глоток.

      Для того чтобы разрядить обстановку, Н. И. взял её маленькую сухую руку в свою и произнёс:

      – Наверное, у него просто здоровенный геморрой в заднице – вот он и злой!

      Анна Геннадьевна засмеялась. Смеялась она как девчонка, тонко и заливисто, что было неожиданно для пятидесятилетней женщины.

      – Точно, геморрой в заднице! Но разве можно так говорить, – она прикрыла губы салфеткой, – мы же с тобой культурные, образованные люди! А кстати, как правильно? – выражение озабоченности скользнуло по её лицу. – Геморрой в заднице или геморрой на заднице?

      – А что здесь некультурного? – отозвался Н. И. – И геморрой, и задница – вполне литературные выражения.

      – Нет, я имею в виду, что культурные люди должны дружить с предлогами! А знаешь, что про него рассказывают? – внезапно оживилась она.

      – Что? – спросил Н. И.

      – Что он крутит со студентками!