Самый большой подонок. Геннадий Васильевич Ерофеев

удобства прорезал, между прочим.

      – Если помру раньше тебя, постарайся не водить девок на мою могилу, – ласково попросил я.

      – А если не откинешь копыта, где встретимся?

      – В саду у осьминога. А поплывём туда на жёлтой подводной лодке.

      – Пусть будет так! – по неписаной традиции Вольдемар крепко шлепнул меня жёсткой ручищей по заднице. – Парень, ты должен нести этот груз! Ну, давай!

      – Давай! – отозвался я, наклоняясь к проёму в колючей проволоке. – Всё, пошел!

      Спустя несколько секунд я оказался в Сумеречной Зоне и смахнул готовую упасть слезу.

      Глава 3

      И возвращается пёс на блевотину свою, и свинья, вымытая от грязи, снова валяется в грязи…

      Я так или иначе возвратился бы в Сумеречную Зону, даже безо всякого задания. Меня неудержимо тянуло в это гиблое место, как тянет преступника на место совершённого преступления (последнее, говорят, является чистейшим мифом). Как тот кувшин из поговорки: повадился по воду ходить – там ему и голову сложить.

      Сначала я решил направиться на кладбище «кукол», под которое дёртики отвели прилегающий к тренировочному городку пустырь. «Куклы» в городке гибли массами. Их хоронили в братских могилах, навалом, неглубоко, небрежно засыпая лёгким супесчаным грунтом. В окрестностях этого кладбища Разгребатели обнаружили трёхлетнего мальчика со странным штампом на розовой попке. Я был полностью согласен с Шефом: створ одного из двух новых межпространственных тоннелей должен находиться где-то здесь.

      Я был гол как сокол и совсем один. Моё положение в данный момент точнее всего выражала фраза «кот, который гуляет сам по себе и всё свое носит с собой». Восемнадцатизарядный «спиттлер» грелся под моей левой мышкой, но я чувствовал себя не совсем уютно.

      Я брёл к кладбищу, изредка поглядывая на звёздное небо. Было тепло и сухо, дышалось и шагалось легко. Когда кустарник поредел и начался пустырь, я опустился на живот и не торопясь пополз по-пластунски, делая частые привалы и держа под контролем местность. Со стороны это выглядело странно и смешно, но мне слишком хорошо запомнилось «волшебное таинственное путешествие» к кругоротам, поэтому я не позволял себе расслабляться.

      Отсюда уже просматривались силуэты окаймлявших тренировочный городок бетонных столбов с натянутой между ними «колючкой» вперемешку со спиралью Бруно и мрачные контуры его приземистых безжизненных строений, среди которых находился и знаменитый сортирный барак, то бишь дефекационный храм, ставший мне почти родным. Мёртвая тишина висела над Сумеречной Зоной, этой зловещей раковой опухолью. Слава Богу, пока не слишком большой.

      Незаметно для себя я вполз на кладбище, никогда не имевшее ни ограды, ни каких-либо чётких границ. Кучи мусора, оставшиеся нетронутыми с тех пор, когда здесь шуровали дёртики, со временем затянуло землёй, и их можно было принять за могильные холмики, и наоборот. Повсюду разросся высокий мясистый бурьян, взматеревший на сотнях и тысячах погибших «кукол», забытых Богом при жизни и оставленных им без внимания