Вечное возвращение. Книга 2: Рассказы. Сборник

глотке, задушит его. Взгляд его недвижимо утулился в пламя свечи и жадно поглощал его.

      Не дождавшись, когда кончится кашель, Аксинья перекрестила его и сунула ему в руку икону, загородив ладонью пламя, колеблющееся от его кашля.

      Он судорожно стиснул икону. На лбу у него выступили серебряные капли пота.

      – Руку… пусти… от света, – хрипя, произнес он.

      И умолк, пожирая взглядом яркое пламя свечки.

      Аксинья накинула на плечи что-то рваное, похожее на шаль, и выбежала.

9.

      Сергей спал, когда пришел угрюмый Захряпин. Разбуженный, он неохотно высунул из-под дерюги голову и спросил:

      – А?

      – Минин прогнал, – буркнул Захряпин и стал вертеть цигарку.

      Сергей вспомнил о Романыче, и стало досадно, что нужно вставать с пригретого места. Он молча протянул руку за куревом.

      Скручивая папиросу, он опять подумал, что нужно вставать. Но, когда коснулся пальцами ног холодного пола, он снова юркнул с головой под дерюгу, жадно стремясь насладиться теплотой, как приятным вином.

      – Ну и черт с ним! Исключим из партии завтра… – раздраженно, почти крикнул он.

      И они молча принялись курить.

      Когда Захряпин уходил, в дверях с ним встретился священник.

      – Сергей Егорыч спит? – осведомился он.

      – Нет, – ответил Захряпин и повернул назад к Сергею.

      – Как же быть, Сергей Егорыч? – заговорил священник, робко приближаясь к постели, – Аксинья крик подняла… бабы сполошились… Я-то, конечно, отказался.

      – Ступайте… черт с ним!.. – протянул Сергей и, повернувшись лицом к стене, дотронулся ладонью к кирпичам и быстро отдернул руку: ему показалось, что он попал в холодную воду. – Черт, говорю, с ним! – еще злей крикнул он и залез под дерюгу с головой.

      – Я тоже так думаю, Сергей Егорыч. Пускай! – высказался священник и поспешно ушел вместе с Захряпиным.

      Оставшись один, Сергей попытался уснуть. Но сон не шел.

      Так, уткнувшись с головой, он лежал, придумывая оправдание поступку умирающего коммуниста.

      Внезапно Сергей вспомнил о пьяном мужике, с насмешками провожавшем его вчера. Воспоминание подействовало на него, как звуки тревожного рожка на солдата.

      Он вскочил, быстро оделся и пошел к Минину, стараясь догнать священника.

      Но священник был у себя дома и готовился к совершению обряда, повествуя бабам о том, что гонение на веру бывало и вдревле и что особенно самаринских коммунистов бранить не стоит… Люди они сговорчивые…

      – Им так велено сверху, – добавил он.

10.

      На этот раз Сергей не был так красноречив, как вчера. Войдя к Минину, он проговорил:

      – Алеша… милый, что ж ты с нами делаешь-то?.. А? Сколько из нашей ячейки на фронте убили… а? А Ваню моего как летось в восстанье искромсали?.. Алеша… ни за что ведь!.. Ваню летось…

      Сказал он это с такой неподдельной искренностью, что Аксинья сразу же отошла к печке и села там, где обычно ожидала, когда измученный страхом муж позовет ее.

      Минин же, едва осиливая боль, отлепил от иконы свечку и, выпустив икону из рук, пытался