Артикль. №3 (35). Коллектив авторов

персонажей из «Собаки на сене». У ворот на камне сидел старый слепой бандурист в длинной рубахе, похожей на тогу; струнные звуки плыли над парком и искажали реальность. Мы торжественно спускались под сводом увитых кустарником арок по мраморным ступеням Ливадийского дворца. Дворцовые фонтаны били нам свой салют.

      Последняя стоянка была в окрестностях прибрежного поселка Симеиз, на поляне среди поросшего соснами склона горы. Спать продолжали все так же в ряд, под открытым небом, разбив единственную палатку, чтобы сложить в нее рюкзаки. Каждый день условные мужчины уходили в поселок и из нового фонда вечерами устраивали нам дегустацию вин – Массандра, Бастардо, Каберне Совиньон. И снова нам повезло с водой – неподалеку обнаружился родник. К нему выстраивались очереди из посельчан с ведрами и кастрюлями – в домах Симеиза, как и в Ялте, воды не было. Волосы свалялись от морской соли, затылки чесались. Я оказалась единственной, кто рискнул помыть голову в источнике – он был ледяным. Зато волосы теперь – мягкие и красивые. Наклонившись за котелком, N вымазался в саже. Я несколько раз показала ему, где вытереть. N столько же раз вытер мимо, и, наконец, подставив нос, закрыл глаза и перестал дышать. Оля это заметила и решила, что он в меня влюблен. Но вот в кого влюблена я – на эту тему она продолжала загибать пальцы и строить догадки.

      Очередным утром мужчины и с ними большинство девушек ушли за вином. Не будучи хозяйственной – скорее, наоборот, я все же решила, что пора, в конце концов, что-нибудь поесть. Порывшись внутри вещевой палатки по рюкзакам, нашла несколько картошин, соленый огурец, луковицу и штук двадцать пакетиков одинакового супа под названием «Пикантный». Сходив за водой, почистила картошку и забросила продукты в котелок. К приходу компании суп был готов. Народ просил вторую, третью, а кто и четвертую порцию.

      – Путь к сердцу мужчины лежит через миску! – со смущенным пафосом провозгласил N, вытирая дно булочкой. Ольга это тоже отметила.

      К ночи, после дегустации вин, лежа рядами в спальниках и глядя в небо, во что-то играли и чему-то смеялись. Внезапно Оля попросила: «Спой!» Это была странная просьба. Потому что, несмотря на наличие слуха, я не умею петь. Тем более авторскую песню. Однажды, еще во времена КСП, правда, попыталась, в результате умерла со стыда и решила, что больше этого делать не нужно.

      – Не могу, – ответила я ей.

      – А надо, – произнес с другого боку голос N. Сам он, впрочем, никогда не пел – только слушал. И, возможно, с его стороны это вообще была шутка, о которой он тут же и забыл. Но со мной – то ли от вина, то ли от звезд над головой, что-то произошло. Это была известная песня. Спустя двадцать лет обе стороны – языка оригинала и его перевода – узрят в ней политический смысл и кровавое пророчество. А тогда это была просто песня о слепом бандуристе, о его любви и смерти. Я знала, что она нравится Ольге. Для нее нужен сильный низкий голос.