Я помню, любимая, помню…. Сергей Александрович Есенин

ближнего поверить

      В звенящей рожью борозде.

      Рассвет рукой прохлады росной

      Сшибает яблоки зари.

      Сгребая сено на покосах,

      Поют мне песни косари.

      Глядя за кольца лычных прясел,

      Я говорю с самим собой:

      Счастлив, кто жизнь свою украсил

      Бродяжной палкой и сумой.

      Счастлив, кто в радости убогой,

      Живя без друга и врага,

      Пройдет проселочной дорогой,

      Молясь на копны и стога.

<1914–1922>

      «Я – пастух, мои палаты…»

      Я – пастух, мои палаты —

      Межи зыбистых полей.

      По горам зеленым – скаты

      С гарком гулких дупелей.

      Вяжут кружево над лесом

      В желтой пене облака.

      В тихой дреме под навесом

      Слышу шепот сосняка.

      Святят зелено в сутёмы

      Под росою тополя.

      Я – пастух; мои хоромы —

      В мягкой зелени поля.

      Говорят со мной коровы

      На кивливом языке.

      Духовитые дубровы

      Кличут ветками к реке.

      Позабыв людское горе,

      Сплю на вырублях сучья.

      Я молюсь на алы зори,

      Причащаюсь у ручья.

1914

      «Гой ты, Русь, моя родная…»

      Гой ты, Русь, моя родная,

      Хаты – в ризах образа…

      Не видать конца и края —

      Только синь сосет глаза.

      Как захожий богомолец,

      Я смотрю твои поля.

      А у низеньких околиц

      Звонно чахнут тополя.

      Пахнет яблоком и медом

      По церквам твой кроткий Спас.

      И гудит за корогодом

      На лугах веселый пляс.

      Побегу по мятой стежке

      На приволь зеленых лех.

      Мне навстречу, как сережки,

      Прозвенит девичий смех.

      Если крикнет рать святая:

      «Кинь ты Русь, живи в раю!»

      Я скажу: «Не надо рая,

      Дайте родину мою».

1914

      Осень

      Р.В. Иванову

      Тихо в чаще можжевеля по обрыву.

      Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.

      Над речным покровом берегов

      Слышен синий лязг ее подков.

      Схимник-ветер шагом осторожным

      Мнет листву по выступам дорожным

      И целует на рябиновом кусту

      Язвы красные незримому Христу.

1914

      «Шел Господь пытать людей в любови…»

      Шел Господь пытать людей в любови,

      Выходил он нищим на кулижку.

      Старый дед на пне сухом в дуброве

      Жамкал деснами зачерствелую пышку.

      Увидал дед нищего дорогой,

      На тропинке, с клюшкою железной,

      И подумал: «Вишь, какой убогой, —

      Знать, от голода качается, болезный».

      Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:

      Видно, мол, сердца их не разбудишь…

      И сказал старик, протягивая руку:

      «На, пожуй… маленько крепче будешь».

1914

      «Чую радуницу Божью…»

      Чую