Пари на пятьдесят золотых. Тата Орлова

что теперь буду аккуратнее, поднялась наверх, прошла мимо приемной, предварявшей кабинет герцога. Порядок там уже навели, но мебель, уничтоженную выставленными щитами, еще не заменили.

      Невольно улыбнувшись – о судьбе писем, на которые я не успела ответить, можно было больше не беспокоиться, – остановилась у соседней двери. Приоткрыла, проскользнув внутрь. И ведь уже давно никто не запрещал заходить в библиотеку по ночам, но привычка осталась.

      Воспоминания о родителях, которые пытались воспитывать меня, как девочку, окончательно испортили настроение.

      Мама называла меня маленькой принцессой. Отец – постреленком. Агжей – любимой проказницей.

      Шмыгнув носом – знаю, что неэстетично, но быть сильной нелегко, – прихватила из шкафа две книги, которые приметила еще днем, и расположилась за столом.

      Как это обычно и бывало, пространные рассуждения о создании магических структур, перемежавшиеся громоздкими формулами и схемами плетений, заставили забыть обо всем лишнем. Грозное искусство создания щитов не прощало суеты, требуя внимания и скрупулезности.

      Сколько времени я так провела, сказать трудно. Появившиеся молоко и тарелку с булочками заметила лишь потому, что они помешали положить еще один лист, на который я собиралась перенести спорные моменты. И не важно, что писал корифей, преподаватели в академии учили относиться критически к тому, что считалось незыблемым. Время шло, мы узнавали все новые и новые законы мироздания.

      – Я же говорил, что он здесь! – сбил меня с очередной умной мысли довольный голос де Риньи.

      Сдержав обреченный вздох – принесло же их! – поднялась, склонив голову:

      – Ваша светлость, ваше сиятельство…

      – Есть поручение. – Де Риньи подошел к столу. Сдвинув мои записи, освободил край и присел. – Нужно кое-куда съездить, отвезти записку.

      – Граф просил не покидать дом.

      – Нас просил, – сделав акцент на слове «нас», заметил де Риньи. – О тебе речь не шла.

      Говорить о том, что это подразумевалось само собой, я не стала. Не доказывать же маркграфу очевидное.

      – Я могу переодеться?

      – Да, – выступил вперед де Борей. – С тобой поедет Дарк. Карету подадут через четверть часа. Адрес и имя – на конверте, – протянул он запечатанное письмо.

      – Я должен получить ответ? – бросила я быстрый взгляд на сделанную четким почерком надпись.

      Улица Каретье, дом четыре, квартира три. Если правильно понимала, дом был доходным и располагался неподалеку от театральной площади. Да и имя адресата было знакомо: Линси Лок, та самая актриса, о которой при мне говорили де Борей и де Риньи.

      И это меня они называли мальчишкой? После трех покушений приглашать девицу, об интересе герцога к которой могло быть известно…

      Это было не мое дело. Я – секретарь и обязан выполнить поручение своего господина.

      – Да, – чуть смутившись, ответил де Борей. – И возьми плащ, вечер сегодня прохладный.

      – Как прикажете, ваша светлость, – низко