Ты только попроси. Или дай мне уйти. Меган Максвелл

отношения будут длиться, пока он будет в Испании, но…

      – Ракель, тебе будет больно, когда он уедет. Я же тебя знаю!

      Сестра кивает и, вводя меня в полное изумление, откровенно говорит:

      – Я знаю, булочка… Но я хочу радоваться все то время, пока он будет здесь. Я понимаю свое положение, то, что у меня дети, и думаю, что жизнь подарит мне не так уж много радостных эмоций. Поэтому хочу насладиться хотя бы этой парой деньков!

      Я улыбаюсь, но мне грустно оттого, что она так думает. Она слишком молода, чтобы ставить на своей жизни крест скуки. Когда я хочу ей об этом сказать, подходит Эрик и, обняв меня за талию, говорит:

      – Девочки, мне очень жаль прерывать ваш разговор, но пилот утверждает, что нам пора отлетать.

      Тут же к нам подходит и вышеупомянутый мексиканец. Пока сестра прощается с Эриком, я поворачиваюсь к нему, но прежде, чем успеваю ему что-то сказать, он заверяет:

      – Я знаю. Не волнуйся. Я позабочусь о ней и о том, чтобы все чувствовали себя хорошо. Кстати, я уже сказал это Эрику, но хочу поблагодарить и тебя за то, что вы позволили мне остаться на «Вилле Смугляночке».

      Я не могу подобрать слов.

      Не могу его в чем-то упрекать.

      Улыбнувшись, бью кулачком ему в грудь.

      – Ну, ты в курсе, чувак, какой я бываю, когда мне что-то не нравится. Понятно? – предупреждаю я его.

      «Необузданная интрижка» Ракель улыбается и целует меня в обе щеки. Отстранившись от него, я снова обнимаю отца и сестру, целую Лус, которая хнычет из-за отъезда Флина. Как же тяжело! А когда целую малышку Лусию и сюсюкаюсь с ней, отец говорит:

      – Смугляночка, помни: я хочу еще внуков, и будет супер, если это будет крепыш!

      – А я хочу еще одну смугляночку, – мурлычет мой муж.

      Я молчу.

      У меня и так все написано на лице.

      Они оба смеются, а я закатываю глаза и начинаю чесать шею.

      Ох уж эти мужчины!

      Глава 8

      Мы вовремя и без осложнений прибыли в международный мюнхенский аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса. Когда выходим из самолета, Эрик заговаривает с пилотом, а я замечаю стоящего возле машины Норберта. Флин, увидев его, бежит навстречу и бросается в его объятия. Я очарована тем, с какой счастливой улыбкой мужчина встречает мальчишку.

      Когда мальчик садится вместе с Декстером и Грациэлой в машину, я тепло смотрю на Норберта и обнимаю его. Он как всегда негнущийся, словно прут, но мне все равно. Еще раз обнимаю его и слышу его взволнованные слова:

      – Какая радость видеть вас снова дома, сеньора!

      Я улыбаюсь. Из сеньориты Джудит я превратилась в сеньору!

      – Норберт, разве мы не договорились, что ты будешь называть меня по имени?

      Он машет головой и, поприветствовав Эрика рукопожатием, добавляет:

      – Это вы договорились с моей женой, сеньора. Она, кстати, без ума от счастья, что вы снова дома.

      Получив багаж, Норберт укладывает его в багажник, а Эрик властно обнимает меня за талию, целует и шепчет:

      – Малышка, ты снова на моей земле.

      Видя лукавое выражение его