Ты только попроси. Или дай мне уйти. Меган Максвелл

эта бестия говорит:

      – Мать моя дорогая… мать моя, ты видела, как этот мужчина целуется?

      Я киваю. Половина Хереса это видела, и, прежде чем я что-то смогла сказать, она добавляет:

      – Я бросилась и… и… потом он меня прижал и… и… этот негодяй схватил меня за задницу! И, более того, засунул мне язык по самые гланды. О боже… как же это возбуждающе! А потом спросил, верю ли я в любовь с первого взгляда или…

      – Или он снова тебя поцелует. Да… как в мексиканском сериале, – подытоживаю я.

      Обмахиваю ее, иначе она сейчас рухнет, что будет уже сли-и-и-и-шком.

      Она снова обливается водой и дышит, как собачонка. Ей до сих пор не верится в то, что она сделала. Бедняжка. Тогда я, желая, чтобы она улыбнулась, говорю:

      – Думаю, сегодня ты навсегда выбросила Хесусина из своей жизни, – и весело добавляю: – Мексиканец ему это очень ясно изложил, чува-а-а-а-ак.

      – Ах, булочка… не смейся.

      – Ракель, я не смогу сдержаться.

      А она, схватившись руками за лицо, тихо произносит:

      – Этот мужчина, наверное, подумал, что я ветреная.

      – Разве не ты говорила, что хочешь быть современной?

      – Да, но не бестией, – краснея, упирается она.

      Убежденная в том, что сестре пора активизироваться, я смотрю ей в глаза и говорю:

      – Ракель, послушай, пусть он думает, что хочет. Тебе самой понравился этот поцелуй?

      Ни секунды не раздумывая, она отвечает:

      – Да… не буду отрицать.

      – Значит так. Будь позитивной и подумай о двух вещах. Во-первых, ты порвала с Хесусом, а во-вторых, мексиканец, похожий на тех героев телесериалов, от которых ты тащишься, подарил тебе такой поцелуй, от которого ты улетела.

      Выслушав это, она наконец улыбается, и я отвечаю ей улыбкой. Через пару секунд она произносит:

      – Боже мой, булочка… он такой вкусный.

      Глава 7

      Мне никогда не нравились расставания, особенно с отцом, сестрой и племянницами. Снова разрывается сердце оттого, что нужно от них уезжать. Но рядом со мной Эрик, который утешает меня и обещает, что мы сможем встретиться всегда, когда мне захочется.

      В хересском аэропорту нас ждет частный самолет. Племянница спешит подняться на борт. Она хочет шоколадок, и стюардесса с радостью ее угощает. Время идет, и нам пора улетать. Приходится прощаться.

      – Смугляночка, послушай, – говорит отец, заключая меня в объятия, – ты очень счастлива. Я это вижу. Эрик всегда мне нравился, с самой первой минуты, ты это знаешь, ведь так? – Я киваю. – Поэтому улыбнись и радуйся жизни, а я буду радоваться вместе с тобой.

      Улыбаюсь и отвечаю:

      – Папа, я просто так сильно по вам скучаю. И то, что я не знаю, когда снова увижу вас, убивает меня и…

      Отец улыбается, прикладывает палец к моим губам и говорит:

      – Я пообещал Эрику, что следующее Рождество мы будем праздновать все вместе в Германии. Этот парень любит тебя, и он без устали уговаривал меня, пока я не согласился.

      – Серьезно?

      Улыбаясь до ушей, обнимаю отца и смотрю на Эрика, который в это время прощается с Ракель и тоже мне улыбается. Никогда