Почерк судьбы. Шарлотта Лукас

поможешь мне и Лизе прибрать, а к двум часам нам понадобится какой-нибудь клоун.

      Глава 9

      Йонатан

      2 января, вторник, 15 часов 10 минут

      Йонатан хотел навестить отца первый раз в новом году только в четверг. Но после разговора с Маркусом Боде он неожиданно для себя решил сегодня же отправиться в дом престарелых «Зонненхоф».

      Он понимал, что не сможет поговорить с отцом о положении дел в издательстве. Состояние ума Вольфганга Грифа не позволяло вести такие разговоры. Но, после того как Йонатан полчаса простоял перед отцовским портретом в надежде, что придет какая-нибудь подходящая идея, и мысленно поспорил с ним, он внезапно ощутил, что скучает по старому родителю.

      Йонатан припарковал свой темно-серый «сааб» перед широким въездом – покрытием из белой гальки, откуда начиналась подъездная дорога к «Зонненхофу». «Зонненхоф» – «солнечный двор» – полностью оправдывал свое название. В чарующем солнечном свете – а солнце редко можно увидеть в Гамбурге январским днем – он стоял на склоне, возвышаясь над Эльбой сверкающим стеклянным дворцом. Большие панорамные окна отражали свет, разбрасывая повсюду солнечные зайчики. В такую погоду можно было любоваться далекими пейзажами на противоположном берегу реки, площадкой «Аэробуса» слева, бесконечными фруктовыми садами района Альтес Ланд справа.

      Йонатан часто задавался вопросом, воспринимает ли вообще отец красоту окружающего мира? Чаще всего тот просто сидел в вольтеровском кресле в своей комнате и, закрыв глаза, слушал в наушниках произведения Бетховена, Вагнера и Баха.

      При этом его окружало наследие былых времен. Представители дома престарелых в свое время провели настоящие изыскания в особняке издателя. Столяры сделали мебель в стиле бидермейер и поставили у окна старинный письменный стол, за которым Вольфганг Гриф больше не сидел, а также соорудили высокие полки и разместили на них сотни книг, расставив их по определенной системе, но старик больше не желал их читать или не мог. А на полке над декоративным камином стояли фотографии в рамках, на которые он больше не смотрел.

      Вольфганг Гриф пользовался лишь креслом и кроватью. Йонатан постучал и вошел, но и после этого ему пришлось сначала привлечь к себе внимание отца. Всякий раз, глядя на то, как отец сидит, полностью погрузившись в музыку, Йонатан на миг испытывал сомнение: стоит ли вообще ему мешать? Вольфганг Гриф при этом выглядел спокойным и расслабленным, отрешившимся от мира. Не осталось и следа от человека, которого в былые времена некоторые сотрудники издательства называли за глаза не иначе как «деспот» или «сумасшедший патриарх».

      Мужчина, который сидел в кресле с закрытыми глазами, был просто безобидным дедушкой, дрожащими пальцами разворачивающим золотистую хрустящую обертку карамельки для внука (пусть и несуществующего). Густые седые волосы резко выделялись на фоне темно-красной обивки. На отце были свитер с высоким воротом, вязаная кофта в клетку и бежевые вельветовые брюки. На ногах – темно-серые войлочные тапочки. Раньше, когда Вольфганг Гриф самостоятельно передвигался,