Книга жизни и мудрости Вивиана Вивианова. Подлинные записки видного поэта андерграунда. Книга первая. Анатолий Курчаткин

мне своего рассказа. Только сказал: «Что-то мне выпить захотелось».

      Судите после этого сами: разве настоящий писатель может предпочесть читателя рюмке?

      Тайна Шолохова

      С Шолоховым у меня связана такая история.

      Шел я однажды студеным зимним днем по Сивцеву вражку от Бульварного кольца в сторону Садового. И вдруг на одном доме по левую руку – неподалеку от Кремлевской поликлиники, с колоннами, как у древнегреческого храма, – вижу на стене мемориальную доску: «Здесь жил выдающийся советский писатель Михаил Александрович Шолохов».

      Меня как громом поразило. Застыл я на месте и стою. Как же так, думаю, ведь выдающийся писатель, насколько то всем известно, жил на Дону, в станице Вёшенская. А если он – согласно мемориальной доске – жил тут, в Москве, то кто тогда жил в Вёшенской? Или их было двое – один там, другой тут, и тогда этот навет, что «Тихий Дон» написал вовсе не Шолохов, – никакой не навет, а сущая правда?

      Но следом за таким вопросом встает другой: если «Тихий Дон» написал не Шолохов из Вёшенской, а Шолохов из Москвы, то какой из них был настоящий? И если Шолохов из Москвы был все же настоящим Шолоховым, то почему «Тихий Дон» написан не Шолоховым?

      Придя домой, я позвонил знакомому писателю (не из андерграунда), у которого сохранился справочник Союза писателей СССР 1981 года, когда Шолохов еще не умер, и попросил его посмотреть, какой там указан адрес живого классика. И он мне прочел: «Индекс 346270, Ростовская область, станица Вёшенская». Без улицы и без номера дома.

      Я поблагодарил знакомого писателя, положил трубку, но с той поры так и живу с засевшим во мне вопросом: о каком же Шолохове сообщает мемориальная доска на Сивцевом вражке в Москве?

      Все-таки, что ни говори, а большие писатели всегда оставляют по себе какую-нибудь тайну.

* * *

      Из дневника

      Сегодня слушал и радио, и смотрел телевизор. Озверел и написал еще одно стихотворение:

      Бессильный серафим на горней высоте

      Горящим взором точит воздух.

      Вокруг него одни не те,

      И горечь мира лупит под дых.

      Имел в виду себя, но получилось как бы и про лидера партии «Яблоко» Григории Явлинском. Если он станет президентом, можно будет опубликовать с посвящением ему. Человек, по слухам, добрый и, глядишь, даст какой-нибудь грант, чтобы съездить в Америку или хотя бы Европу.

* * *

      Очень жалко богатых

      Никому не пожелаю быть богатым. Быть богатым – трудное дело.

      Во-первых, налоги.

      Уже одна их величина делает жизнь богатого человека несчастной. Конечно, у богатого человека и после уплаты налогов остается весьма изрядно, но мысль о том, насколько бы он мог быть богаче, если бы не налоги, ведь она всегда с ним, и днем, и ночью, – легко ли жить с такой мыслью!

      Во-вторых, факт того, что кроме него, богатого, есть в мире еще и бедные. Мысль об этом причиняет богатому человеку еще более нестерпимую боль, чем мысль о налогах. Так ужасны эти переполненные дома-муравейники, набитые, как сельдью бочка, вагоны подземки, вид скверно пошитых