Капкан на маршала. Станислав Рем

Гражданского назначения. И чтобы они ходили только и исключительно под флагами нейтральных государств.

      – Вы хотите что-то вывезти из Германии?

      – Да.

      – Если не секрет, что именно? Оборонные предприятия? Вывезенные из оккупированных стран ценности?

      – Конечно нет. – Борман одним глотком осушил сосуд. – Вывозить заводы, для того чтобы их потом ввозить обратно? Глупость. Вся промышленность должна остаться здесь. Кстати, через ваших друзей в Вашингтоне и Лондоне надавите на министерства обороны: пусть бомбардировкам подвергаются жилые кварталы. Это восстановить значительно проще, нежели завод. Ценностями пусть займётся Геринг. Он любит всякого рода побрякушки, вот пусть и играется.

      – Но ведь это серьёзный капитал.

      – Из-за которого можно потерять всё, – едко заметил Борман. – Золото можно переплавить, но тогда оно моментально потеряет свою стоимость. А перстень Борджиа потому и ценен, что он перстень Борджиа, а не кусок жёлтого металла с камнем по центру. Переплавьте его, и цена предмета моментально упадёт в десятки раз. Но именно из-за того, что вы не захотите его переплавить, вся ваша жизненная карьера может прекратить существование. А картины? Гобелены? Статуи? Неужели вы думаете, что, после того как Берлин капитулирует, никто не станет искать всё это? Нет, выжить, встать на ноги и глупо попасться из-за какого-то холста или перстня – не наш путь. Наша задача – восстановить новую Германию. И сделать это следует только и исключительно законными методами и путями. И никакого криминала. А вот по поводу того, что мы станем вывозить, поговорим чуть позже. Когда? Думаю, в самом ближайшем будущем.

* * *

      Януш Краевски, мальчишка двенадцати лет, долго скитался среди городских развалин в поисках какой-нибудь крысиной норы, в которую он бы смог забиться и забыться. Спать, очень хотелось спать. И есть. Но спать больше.

      Отца Януш потерял ещё в тридцать девятом. Как только немцы вошли в Польшу. Тот был офицером-пограничником. Застава, на которой он служил, одной из первых попала под каток вермахта. Сестрёнка умерла год спустя от воспаления лёгких. А три месяца назад Януш потерял и мать во время бомбёжки. Бомба разрушила дом, в котором снимали угол остатки некогда весёлой, дружной семьи Краевских. С тех пор мальчишка прятался то в подвалах, то на чердаках, то в развалинах – где придётся, но ни разу не задерживаясь надолго в одном месте. Он боялся всех. Независимо от национальности. Все они – немцы, поляки, русские, чехи – были его врагами. Немцы постоянно отыскивали молодёжь для отправки в Германию. Януш дважды едва не попал в руки гестапо, чудом ноги унёс. Свои, поляки, выгоняли мальчишку с насиженных мест. А странная парочка, русский и чешка, отобрали у него куртку – единственное, что согревало по ночам, перед тем избив его. С той поры Януш стал крысой, опытной и ненавидящей. На поверхности улиц Януш появлялся только ночью, да и то моментальной вылазкой. За какие-то три месяца он научился бесшумно залазить в чужие квартиры, в которых его интересовали только еда и одежда.