Записки археографа. Рудольф Пихоя

тоуже и блюстися веляше? – Такоже и женитвѣ нѣтоу опитемьи ни г днии, ни мужеви, ни женѣ»[273].

      «Аже будуть молоди, а не мочи начнуть, то нетуть беды»[274], – продолжил свои рассуждения о молодожёнах новгородский епископ.

      В отличие от этих, выдуманных чересчур ретивыми духовниками проблем, Нифонта волновали более серьезные вопросы. Признаки тревоги за будущую семейную жизнь чувствуются уже в статье, где идёт речь о молодоженах: «Аще кто хощеть женитисѧ, дабы ся охабиль блоуда м днии, или за и, то вѣнчаль бы сѧ»[275]. Опасность исходила и от «невоздержанности» одного из супругов и, что представляло наибольшую опасность, со стороны сохранения старых, дохристианских норм брака, ещё уживавшихся в быту русских людей XII в. Они нашли своё отражение в существовании института, сходного с римско-византийским конкубинатом, – в семьях, существовавших одновременно с законно оформленным церковью браком. Этот обычай вызывал большое количество вопросов, обращённых к епископу. Показательно, что у некоторых священников эта вторая семья воспринималась как наименьшее зло: «А сего прашахъ: аже велѣль бѧше некоторыи попъ сынови: «Аже сѧ не можешь оудрьжати, боуди съ одною»[276].

      В другом случае уже сам Кирик пытается выяснить, можно ли дать причастие тому, кто грешит «съ одною» и хотя покаялся, но собирается «пакы опѧть на тоже възвратитьсѧ», а также «которое лоуче», «оже, владыко, се друзии наложници водѧть яве и дѣтѧ родѧть, яко со своею, и дроузи съ многыми отаи робами: которое лоуче?

      – Не добро, рече, ни се, ни оно», – решительно заключил Нифонт»[277].

      Нифонт отверг все попытки посягнуть на законный, освящённый церковью брак, уравняв конкубинат с другими формами нарушения супружеской верности.

      В том случае, если усилия церкви по сохранению семьи не завершались успехом, то приходилось прибегнуть к крайней мере – «роспусту» – разводу.

      Расторжение брака тоже целиком находилось в юрисдикции церкви, как об этом свидетельствует один из древнейших документов русского церковного права – Устав кн. Владимира[278]. «Немотивированный», с точки зрения церкви, развод запрещался. Византийское право признавало уважительными причинами, позволявшими требовать мужу развод:

      • прелюбодеяние жены;

      • злоумышление жены против жизни мужа, или сокрытие злоумышления на мужа со стороны других, если жена об этом знала;

      • болезнь жены проказой.

      Причинами, позволявшими требовать развод со стороны жены, считались:

      • если брак бесплоден в течение трёх лет;

      • злоумышление мужа или сокрытие злоумышления против жизни жены;

      • болезнь мужа проказой[279].

      Церковный устав Ярослава предусматривал инициативу развода только для мужчин. Среди причин, позволявших требовать расторжение брака, указывались:

      • утайка от мужа злоумышления на жизнь князя;

      • прелюбодеяние жены, заверенное

273

ПДКП. Стб. 43.

274

Там же. Стб. 61.

275

Там же. Стб. 57.

276

Там же. Стб. 58-59.

277

Там же. Стб. 41-42.

278

Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь…; Памятники русского права. Τ. 1 / Сост. А. А. Зимин. М., 1953. С. 238.

279

Эклога. Тит. II. 14-15. С. 49.